Начался месяц май, окрасивший нежной зеленью черные от весеннего пала склоны, подернувший романтической зеленой дымкой многочисленные помойки, которые представляет собой ближнее Подмосковье, согревший совсем летней жарой замерзший за зиму и холодную весну город и поселивший в и без того не страдавшем стабильностью разуме ВП бурные романтические порывы, призывавшие немедленно бросить наотмашь все текущие дела и догонять (а, возможно, и перегонять) уходящий, как всегда, поезд жизни. Собственно, что ВП радостно и сделал, еще зимой решив поехать в мае в город Краснодар к ведьмочке Мун. Ради этого была поюзана весьма положительная система заказа билетов на поезд, что позволило ВП без забегов на вокзал, без магических упражнений Мун, которые приводили к попаданию в пробки, застреванию в лифтах и зависанию на ровном месте желающих скупить все билеты раньше ВП, приобрести билеты заранее, забронировав их по телефону. И уже в начале апреля ВП поехал перед работой к 3м вокзалам забирать билеты.

Московское Железнодорожное Агентство спряталось среди трех вокзалов так искусно, что самостоятельно справиться с задачей его розыска можно было бы только обладая неслабой удачей, приобрести которую помог бы столь мощный амулет, как 0,5 литра. ВП таким амулетом не обладал, поэтому это волшебное заведение, продающее билеты без очередей и нервотрепок, никак не желало находиться. Обойдя сначала весь Казанский вокзал и не встретив понимания в своем стремлении выкупить бронь у тех кассиров, ВП принялся за столь же методичное обшаривание Ленинградского и Ярославского вокзалов. Как назло, коварное агентство не обнаружилось и на них, и полное отчаяние овладело ВП в тот момент, когда он обнаружил, что на Ярославском вокзале вообще НЕТ касс с номерами с 10го по 12й… Положение спас срочный звонок ВП той знакомой - хорошему другу, что порекомендовала ему эту агентство. Она поведала ВП весь хитрый маршрут, что приведет его к заветному зданию. Оказывается, надо было пройти в неширокий проход между Ленинградским и Ярославскими вокзалами, тщательно обходя бомжей и отбиваясь от попрошаек и цыган, при этом стараясь не наступить на мину, которыми весьма щедро была обложена эта тропа, и, оказавшись возле ларьков с разнообразным мелким товаром, обогнуть их, после чего злосчастное агентство должно вырасти из ничего прямо перед носом ВП.

Пройдя весь этот тернистый путь, ВП чуть не врезался в материализовавшееся из ниоткуда крыльцо довольно большого здания. Над дверью висела большая вывеска \"Московское железнодорожное агентство\". ВП поднялся по ступенькам и вошел в стеклянные двери. Изнутри агентство выглядело весьма величественно: гранитные стены, мраморные ступеньки, огромное электронное табло под потолком, и ряды касс, в которые не было никакой очереди. Ну разве что только одно окошко, да и то не нужное ВП, настойчиво штурмовала какая-то не совсем адекватная бабушка, ошарашивая кассиршу своими противоречивыми требованиями.

Обратившись в нужное окошко, ВП сразу же, на удивление, получил свой заказ: билеты в Краснодар и обратно. Посмотрев, что все верно, билеты ему вручены именно в Краснодар и оттуда в Москву, и именно на те дни, на какие он заказывал, ВП расплатился, и, ничего не подозревая, убрал билеты в сумку и поехал на работу. Какова же была его реакция - смесь удивления с восхищением и восторгом, когда ВП уже на работе прочел номер билета в Краснодар! Номер был 563832!!! Заметьте, именно 32, а не 31, или, скажем, 33! Мысленно отсалютовав любимому числу, ВП принялся с нетерпением ждать начала мая месяца. Раз уж продали билет с таким веселым номером, то поездка просто-таки обязана быть незабываемой!..



Погода в Москве в начале мая была хоть и необычной по своей сути, но вполне типичной для этого времени года: днем невероятная духота и жара, а ночью чуть ли не заморозки. Поэтому ранее утро этого майского дня было свежим и прохладным, и ВП, нагруженный рюкзаком болотно-зеленого цвета, на котором гордо болталось 256 мегабайт оперативной памяти, увы, безнадежно сгоревшей, поэтому лишь в качестве украшения, и неподъемным баулом, дошел до станции, не упарившись. Ворвавшись в вагон электрички, он, расталкивая публику при помощи своих баулов и локтей, плюхнулся на одно из немногочисленных свободных мест в вагоне, чтобы поспать хотя бы минут 40, пока электричка едет к 3м вокзалам. В оправдание ВП автор может сказать, что, во-первых, публика вела себя ничуть не лучше, и, во-вторых, столь ранний подъем отнюдь не придавал сил и бодрости, как и езда в тесной электричке стоя в течение 40-50 минут. Заткнув уши плеером от многочисленных торговцев, ВП отключился почти моментально, чтобы под управлением автопилота проснуться где-нибудь ближе к вокзалам.

Так оно и получилось, натренированный за долгие годы автопилот не подвел и вернул в эту реальность ВП, когда лучи вставшего солнца подсвечивали вагон и помятые лица спящих сидя и стоя пассажиров, а электричка эпилептически подергивалась и громко скрипела, будто скованными подагрой суставами, на стрелках за две остановки до Каланчевской, где и находились вокзалы.

До отправления поезда было около 40 минут, однако вокзальное табло высвечивало, что поезд уже подан на посадку на третий путь. Лихорадочно купив воды в дорогу, ВП энергично продвигался среди вялой толпы к перрону, как ледокол сквозь арктические льды. Поезд стоял у перрона, но пассажиров еще не пускали внутрь. Встав у своего 16го вагона и поставив сумки на платформу, ВП вглядывался в публику. Интересно, кто будет его соседями? На вид все вполне приличные люди, много семейств с маленькими детьми. ВП уже смирился с неизбежностью этого кричаще-оруще-прыгающего мелкого зла в вагоне поезда. Для чего нужно возить в дальние поездки детей в столь раннем возрасте, автору непонятно, однако, хотелось бы этого автору или нет, обязательно на каждый вагон наберется несколько этих буйных созданий.

Время шло, до отправления оставалось уже 20 минут, во все вагоны уже начали впускать пассажиров, только 16й вагон, в котором предстояло ехать ВП, так и стоял закрытым. Публика на платформе уже начала нетерпеливо переминаться и заглядывать в темные окна вагона, есть ли там кто внутри. Проводницы из соседних вагонов, все, как сговорившись, в мини-юбках, подходили к 16му вагону и стучали ключами в окно возле купе проводников, однако, результат этих перестуков был нулевым. Спустя некоторое время, когда, не иначе, эти проводницы поняли, что легкого стука в окно недостаточно, чтобы 16й вагон открылся, и вошли в него из своих вагонов, чтобы постучать чем-нибудь поувесистей в дверь купе проводников, в окнах 16го вагона наметилось какое-то движение. Купе проводников открылось, оттуда показался электрический свет, и какие-то растрепанные фигуры забегали туда-сюда по коридору вагона. Минуты через три вагон открылся, и на платформу выскочил проводник со следами лихорадочного приведения себя в порядок после сна на лице, а также с приличных размеров фингалом под глазом. Кто его так украсил, автор затрудняется ответить, возникают мысли о мести пассажиров за то, что их провезли дальше их станции, впрочем, это всего лишь предположения автора. Возможно, горе-проводник всего лишь упал с полки в вагоне при лихом торможении состава.

ВП занял свое место, тут и соседи пришли. Разумеется, буйное дите вместе с вполне спокойной мамой оказалось на соседней от ВП полке. Другой соседкой была дама из Новороссийска, а еще один сосед пока отсутствовал. Все успели расположиться и упрятать свои необъятные сумки, когда платформы
Казанского вокзала за окном покачнулись и медленно поплыли. Поезд тронулся, везя ВП к ведьмочке Мун…

Поезд двигался на юг, то набирая скорость, то по непонятной причине тормозя где-нибудь в сосновом лесу и даже останавливаясь. Автор был немало удивлен столь обильным количеством не запланированных в расписании остановок, тем не менее, эти остановки совершались достаточно часто. Сложно сказать, чем это было вызвано; быть может, поезд умудрился попасть в межобластную пробку на рельсах, а, может быть, машинисту настолько нравился заоконный пейзаж, что он останавливал поезд, чтобы подольше полюбоваться нежно-зеленой травой, еще маленькими клейкими листиками на березах, и темно-зелеными соснами на светлом ковре трав, и при этом позволить пассажирам рассмотреть красоту весенней природы.

По синему небу скользили легкие белые облака, природа пела каждым листком и стебельком песню весны, провозглашающую радость освобождения от тяжелого одеяла снегов, от гнета стужи, от морозной темноты долгих ночей; и флюиды легкого весеннего безумия струились над землей. Впрочем, в вагоны у этих флюидов попасть никак не выходило: зловредные проводники наотрез отказывались включать кондиционеры, мотивируя такое тираническое решение тем, что для этого требуется распоряжение начальника станции. Начальника какой именно из сотен станций, проезжаемых поездом, автору непонятно, и, видимо, не более понятно сие было и проводникам. В душу автора закралось подозрение о сговоре железнодорожников, поставивших цель уморить своих пассажиров в духоте и тем самым разгрузить пассажиропоток. Так или иначе, дама из Новороссийска, что ехала на верхней полке, сначала тихо негодовала из-за духоты, потом начала негодовать громко, и когда электронное табло над дверью в тамбур показало +27 в вагоне, громкое негодование дамы трансформировалось в ее поход к проводникам с целью качания прав. Автор не может сказать точно, сколько именно процентов прав ей удалось там скачать, однако, дама вернулась в обществе уже знакомого читателю побитого проводника, и тот собственноручно открыл форточку. Форточка, конечно, была слишком мала для хорошей вентиляции, но ее вполне хватало для создания узконаправленного сквозняка, что мог выдуть последние остатки мозгов у пассажира, сидящего у окна или лежащего на верхней полке. ВП пришлось немного отодвинуться от окна, к которому он просто-напросто прилип, завороженный пейзажами, что пролетали, а порой и проползали мимо.

Так в жаре, духоте, но и в веселье, наши путники доехали до первой стоянки по расписанию, что была в Рязани. Впрочем, до Рязани неофициальных стоянок случилось столько, что автор сбился со счета. Разве что только выйти подышать свежим воздухом во время этих стоянок было, к сожалению, нельзя. ВП решил сфотографировать на память вид на рязанские платформы из окна, и, как обычно, сам того не заметив, заснял большой мусорный ящик на переднем плане. Что на это скажешь?.. Наверное, взгляд ВП работает с включенной защитой от всяческих таких нелицеприятных предметов, или же ВП увидел что-то интересное вдали, а немаленький контейнер перед окном просто не заметил. И тут ВП понял сам, что же он такое там увидал из окна. За несколькими запасными путями возвышалась автоматическая стрелка с номером 32, что большими светлыми цифрами был написан на черном корпусе, и прямо-таки сам просился в объектив. На заявления некоторых читателей, что, мол, ВП специально выискивает вокруг себя число 32, и сам еще удивляется, откуда оно берется, автор ответит решительным возражением! Ничего ВП специально не выискивает, скорее, наоборот, число 32 выискивает ВП, и куда бы тот ни кинул взгляд, даже не задумываясь о поисках 32х, оно так и норовит образоваться там или в номере дома, или на машине, или даже в номере банковского счета!

Так вот, радостно отметив, что 32 и до Рязани добралось, ВП сфотографировал 32ю стрелку и пошел на платформу. Покосившиеся домики из темного кирпича, окрашенные в лиловый цвет, и помнящие еще царствование, не иначе, Ивана Грозного, гуськом выстроились вдоль рельсов, перемежаемые новыми торговыми палатками. Вдалеке зиял выбитыми окнами вокзал с надписью Рязань, укрепленной над крышей. Вдоль поезда сновали бабульки, с ног до головы увешанные какими-то узлами и кульками, и вразнобой голосившими, норовя перекричать друг друга и по силе голоса порой соперничая с локомотивом, \"пирожки-пирожки, семечки-семечки!\". Очумевшие от вагонной духовки пассажиры толпились возле вагона, подчас порываясь куда-то пойти, и застывая на половине первого шага. То и дело бабульки с пирожками врезались в толпу пассажиров и вырывались из нее. Время стоянки подошло к концу, пассажиры нехотя вскарабкались с наземной платформы по крутым ступенькам в душные вагоны, и поезд отправился.




Потемкинские деревни, коими изобиловало ближнее Подмосковье, уже давным-давно остались позади, и за окном проплывали полузаброшенные городки и деревни, какие-то сооружения, что лет 20 назад, возможно, были заводами или складами, а сейчас выглядели так, как будто их побила гигантская моль, питающаяся кирпичами. В совершенно хаотичном порядке отсутствовали куски стен, словно кто-то их прогрыз, и крыши давно просели, а местами и вовсе лежали на земле. И творения рук человеческих утопали в весенней зелени…

Пролетали городки и леса, пролетали бескрайние поля, и день клонился к вечеру, устав от бурных плясок весеннего настроения. Приближался Воронеж. Попутчики ВП уселись резаться в карты, ВП, как категорический нелюбитель карточных игр, вежливо, но твердо отказался, и наслаждался сменой пейзажей за окном. Природа менялась. Начисто исчезли ели, но еще было много берез и пока обычных, не с длинными иголками, сосен, которые местами разбавлялись вестниками юга- пирамидальными тополями. Форточку уже давно не закрывали, что мало помогало: табло, как припаянное, показывало +28. Поезд нырнул в ложбину между откосами, и из форточки неслось будто нестройное хоровое пение: голос погромче начинал было солировать, да вдруг чего-то стеснялся, смолкал, вызывая ропот большинства. Что это столь мелодично звучало, автор затрудняется сказать, сосед же ВП поведал, что это тормоза. Так под неведомое пение поезд въехал по мосту над Воронежским морем в город Воронеж. По шоссе поезд обогнала маршрутка с надписью \"Воронеж-Отрожка\". \"Ну и название!- дивились ВП и его соседка-мамаша: это ж одну букву всего в слове поменять, и совсем другой смысл! Наверное, какое название, такой и населенный пункт!\"

В Воронеже ВП не стал ничего фотографировать из окна, а моментально выскочил на улицу, потому что от духоты реальность уже тошнотворно колыхалась перед глазами. Там его глазам предстало множество наземных платформ, длинные тени от вечернего солнца и несколько разных поездов, также сделавших остановку. Присутствовал поезд \"Воронеж-Москва\", \"Адлер-Санкт-Петербург\" и еще какие-то, что не запомнились автору. Бросилось в глаза и то, что платформы и пути были тщательно огорожены высоким забором из металлических прутьев. Автор может предположить, что, вероятно, это сделано для того, чтобы пассажиры не разбежались из своих поездов, захотев остаться в Воронеже, или наоборот - Воронеж так надоел своим жителям, что те так и норовили запрыгнуть в первый попавшийся поезд, и умчаться из города сломя голову, причем совершенно неважно, в каком направлении. А над забором красовался воронежский вокзал, на крыше которого возвышались скульптуры каких-то вооруженных людей. Возможно, это были вовсе никакие не скульптуры, а роботы-сторожа, что не позволяли никому перелезать через злополучный забор, открывая, чуть что, огонь камнями из рогаток со своей верхотуры. Впрочем, это всего лишь предположения автора.

С интересом наблюдая, как к поезду с другой стороны прицепляют локомотив, чтобы поехать как бы в обратную сторону, ВП прогуливался вдоль вагона, вдыхая воронежский воздух. Вот состав конвульсивно дернулся, когда локомотив состыковался с последним вагоном, вот неожиданно из-под днища каждого из вагонов захлестала вода. К чему бы это в поезде с биотуалетами, автору непонятно, вполне вероятно, что состав так реагировал, когда его оставляли без головы- локомотива, или же прицепляли эту самую голову. Вдоль вагонов семенил щуплый мужичонка в оранжевом жилете и с маленьким молоточком на полутораметровой рукоятке, которая по длине была чуть ли не больше самого этого мужичка. Подходя к очередному колесу, мужичок легонько замахивался молотком, что походил своими несуразными пропорциями на подростка-акселерата, и звонко тюкал им по оси колеса. Удовлетворившись произведенным звоном, мужичонка перемещался к следующему колесу. \"Прямо-таки поездо-неврИпИтолог!-весело подумал ВП.- Только у поезда коленки при этом не дергаются!\".

Вот и самая долгая за весь путь воронежская стоянка
закончилась. Леса, все редевшие, исчезли и вовсе, и поезд мчался в бархатные вечерние сумерки дальше на юг.

Вечер наплывал из-за горизонта, затопляя синими оттенками неестественно зеленые, будто подкрашенные, поля и степи. Местность неожиданно стала холмистой, почти гористой, и на склонах гор местами возникали проплешины белого цвета. Что это было: глина или известняк, издалека разглядеть не получалось.

ВП не отрывался от окна, всматриваясь то в сосновые перелески, то в поля, на которые словно падали небеса. Поезд мчался мимо каких-то смешных намеков на платформы - около железнодорожного полотна лежала узенькая полоска асфальта длиной не больше трех метров, и порой над ней гордо возвышалась вывеска с названием этого полустанка. Похоже, у строителей железной дороги иссякла фантазия: названия полустанков не отличались разнообразием. Сначала 700й, потом 702й, потом 704 и так далее километры. Нет бы назвать остановку в каком-нибудь живописном и безлюдном уголке \"Степная пустошь\" или какие-нибудь \"Сосновые гряды\"! В конце концов, вполне сгодились бы и \"Новые Алкаши\". Но, увы, строители дороги не разделяли мнения автора.

Иногда поезд проезжал мимо вполне цивилизованного вида абсолютно пустых шоссе. Для кого в этой безлюдной глухомани вообще строились эти дороги! Но однажды произошло весьма забавное исключение. По пустому от горизонта до горизонта шоссе лихо мчался видавший виды Жигуленок с шашечками такси, будто стремясь обогнать невидимого соперника. Куда нужно было так лететь в этом безлюдном краю, автору непонятно, тем не менее, безумное такси, двигавшееся по шоссе навстречу поезду, унеслось за пределы обзора.

Миновали город со странным названием Лиски. Где в этом названии правильно ставить ударение, автор так и не узнал, поэтому сей населенный пункт остался для него по меньшей мере с одним секретом. В каком-то безымянном городке поезд проехал практически через цементный завод: прямо над железной дорогой от одного корпуса завода тянулся к другому по воздуху длинный рельс, и цепочка серых от цемента контейнеров скользила по нему прямо над поездом. Контейнеры выглядели так, словно компания великанов целый вечер резвилась, играя ими в футбол или в подобие городков- они были помятые настолько, что не имели формы, и напоминали гигантский скомканный лист бумаги. \"Тема Half-Life-2 раскрыта,\"- подумал ВП.

Уже заметно смеркалось, когда поезд прибыл в Россошь, где по расписанию должна была быть долгая стоянка. ВП радостно пошел на платформу дышать свежим воздухом.

Россошь произвела впечатление поразительно заброшенной глухомани. Около станции не было ни единого нового здания. Какие-то не то склады, не то сараи, угрожающе покосившиеся и подпертые погрызенными временем бетонными блоками; состоявшие из сплошной ржавчины металлические заборы, каждая секция которых наклонилась под своим собственным углом. Прямо-таки филиал Бобруйска какой-то!..

А на платформах жизнь, напротив, била ключом. Под утлым навесом, который, наверное, улетел бы с первыми порывами ветра, абсолютно сказочного вида дедок продавал мед. И меда у него было столько разных видов, сколько ВП не видел даже на распродаже на ВДНХ. И золотисто-желтый, и янтарно-прозрачный, и даже какой-то красноватый мед в великом множестве банок, баночек и маленьких ведерок.

-БарЫ, барЫ, барЫ, барЫ, барЫ!!!- монотонно тараторящий какое-то странное слово громкий голос привлек внимание ВП. Тот удивленно оглянулся, какие-такие еще БарЫ предлагают эти странные жители Россоши. Оказалось, атлетического сложения мужчина нес большой, с него самого размером, проволочный каркас, увешанный всего-навсего нехилых размеров вяленой рыбой. Обычно именно такой размер показывают рыбаки в анекдотах, хвастаясь друг перед другом своими на самом деле не пойманными трофеями. ВП встряхнул головой, подумав, что столь странная реклама рыбы померещилась ему после вагонной духоты, протер глаза, вглядевшись в торговца рыбой, и тот вместо \"БарЫ, барЫ, барЫ!!!\" выдал вполне привычное слуху \"Рыба, рыба, рыба, рыба!!!\".




Поезд мчался в ночную темноту, и ВП постепенно засыпал под разговор дамы из Новороссийска с соседом с боковой полки, кавказцем, говорившим с таким сильным акцентом, что любой пародист бы удавился от зависти, поняв, что такой класс ему не показать никогда, как бы он ни старался и сколько бы ни учился. Сосед оказался весьма ученым мастером, изготовлявшим линзы для каких-то суперэлитных очков, якобы на уровне дорогих импортных, но на порядок дешевле с поправкой на российского покупателя. Разговор их все никак не кончался, и тут у ВП поочередно завибрировали оба телефона. Это вражья волна под названием Киевстар прорвалась в российское эфирное пространство, и заработал международный роуминг, в связи с чем прилетели смски о том, что Киевстар, безусловно, самый киевстаристый Киевстар и так далее, и желавшие приятного пребывания в Украине. \"Нет уж, - подумал ВП, вспоминая зимнюю поездку через четыре таможни, - мне вашей Украины даром не надо, еще зимой напребывался досыта!\"

Соседка вдоволь наговорилась с мастером по очкам и отправилась спать, и ВП тоже окончательно уснул под частый, как пулеметная очередь, перестук колес на большой скорости. Поезд наверстывал дневные простои.

Вынырнув в утренние сумерки из сна, сквозь который прорывались то голоса механических теток на вокзалах, наверное, в Ростове и еще каких-то городах по пути, то хлопки двери в тамбур, то тихий плач проснувшихся детей и материнское их убаюкивание, то снова стук колес, ВП увидел степь и тучи, закрывшие небо. Поезд не спеша ехал по степи, тут и там пересекаемой ясенями и тополями. Сочная, но пока не высокая зеленая трава росла прямо от самых рельсов.

Так за мелкими утренними хлопотами подъехали к станции с веселым названием Томашевская. Почему оно веселое, читатель поймет, во-первых, если прочтет предыдущую сказку, а во-вторых, автор пояснит и помимо предыдущей сказки. В бесспорно веселой жизни ВП встретился однажды некий преподаватель высшей математики по фамилии Томашевский. Этот Томашевский, видимо, занимался преподаванием по совместительству со своим основным занятием - алкоголизмом. Когда он приходил на лекцию с как минимум получасовым опозданием, то заметно пошатывался, иной раз чуть не упал на ровном месте возле доски. А рассказывал он что-то с настолько зримым и невыносимым страданием на заросшим многодневной щетиной лице, с лохматыми волосами, что студенты невольно сочувствовали так мучащемуся ради них преподавателю. Соответственно, о его основном занятии говорила и одежда: джинсы-мечта программиста с огромными выступами коленок, спортивная кофта на голое тело, смотревшаяся так, будто он ночевал в ней где-то под забором и не одну ночь подряд.

Однажды Томашевский еле-еле продержался первые 5 минут лекции, мучаясь, наверное, с жестокого бодуна, потом не выдержал, схватил свою сумку и пулей вылетел в коридор. Вернулся он через несколько минут совершенно преображенный: лучезарная улыбка осеняла помятую физиономию, счастье и гармония так и струились из впалых глаз, и страдание в голосе сошло на нет. Впрочем, экстренного вливания спиртного хватило от силы минут на 20, после чего Томашевский снова стал запинаться, подвисать и тянуть слова. Неожиданно дверь аудитории распахнулась, и из коридора заглянула физиономия, не менее колоритная, чем Томашевский. Окинув взглядом аудиторию, физиономия втиснулась в дверь и оказалась принадлежащей мужичку такой же степени помятости, как и у лектора. Последовала немая сцена между пришельцем и Томашевским, затем пришелец повернулся к студентам и заговорил, ехидно улыбаясь.

-Это кафедра высшей математики?

-Ннет, - несмело ответили студенты.

Гость вновь развернулся к Томашевскому, и, с праведным негодованием размахивая руками, разродился речью.

-Ну что вы их мучаете! Как вам не стыдно! Ну вы посмотрите, они же все с работы, усталые, вон, я вижу, вот ей надо с ребенком сидеть!- провозглашал пришелец, указывая на студентов. Аудитория, сперва немного обалдев, пришла понемногу в себя и начала посмеиваться. Томашевский же, растерянный столь наглым поведением своего собутыльника не менее студентов, даже и не нашел, что на это ответить.

-Я… Я… Я… - только и тараторил он в паузах между репликами пришельца, надвигаясь на того с раскинутыми руками и вытесняя обратно в коридор. Не сразу, но Томашевскому удалось вытолкать незваного гостя из аудитории.

-Через 20 минут я устрою вам перерыв до следующего занятия, - поведал он студентам. А после лекции Томашевский был замечен в компании этого самого мужичка и еще одного товарища характерной внешности, когда они шли обратно в институт из ближайшего магазина с несколькими пакетами, в одном из которых угадывались по форме бутылки 0,7, а в других - разная закуска.

Вот поэтому станция Томашевская вызывала у ВП нездоровую усмешку, впрочем, также и тем обстоятельством, что на ней поезд подолгу стоял. Над соседними поездами, в основном товарными, но был и пассажирский, \"Сочи-Москва\", возвышалось какое-то ржаво-облупленное строение, трава росла прямо среди рельсов, и ни о каких платформах даже и речи не было. Что ж, какие ассоциации, такая и станция, удивляться тут нечему. Не прошло и полчаса, как поезд плавно тронулся, покидая Томашевскую-Алкашевскую и медленно двигаясь к Краснодару.

ВП, снова прильнувший к окну, громко засмеялся, тыча в стекло пальцем:

-Мышастовка!!! Хахаха!! Ну и название! Там котов, похоже, отродясь не водилось! Мыши шастают!

-А как вам понравится Верхненижнелевоправостароновостеблеевка? - на едином дыхании спросила у ВП дама из Новороссийска.

-ХАХАХА!!! - только и смог ответить на такое название ВП.
Со скоростью хорошо разогнавшейся черепахи или турбо-улитки поезд вползал в Краснодар. За окном не спеша проплывали частные домики, утопавшие в зелени, и огородники радостно приветствовали пассажиров повернутыми в сторону поезда пятыми точками, копаясь в своих грядках. Вот ВП увидал и первый вестник, что это уже Краснодар: по шоссе ехал хорошо знакомый ему с зимы газенваген - небольшой автобусик, пошире пародии на пассажирское транспортное средство- Газели и с потолком нормальной высоты, стукнуться головой о который рисковал разве что великан, с несколькими бурыми от ржавчины газовыми баллонами на крыше, будто придавливавшими к земле не приспособленный к столь нестандартной нагрузке автобус. Газенваген деловито ехал по дороге, что тянулась среди пирамидальных тополей и огородов.

Вот проехали царство бензоколонок, затем вполне московский супермаркет Метро, и поезд вполз в великое множество товарных составов, стоявших среди каких-то заборов и проржавевших на корню заводов. Едва опережая пешехода, поезд лениво двигался к вокзалу.

Большая часть пассажиров в вагоне сидела на собранных сумках, готовясь к последнему рывку поездки - прорыву к выходу из вагона. Состав угрожающе скрипел на стрелках, которых здесь было в изобилии, порой, на совсем крутом разветвлении рельсов накренялся и дрожал, словно собираясь опрокинуться. К счастью, дальше намерений не доходило, и вот уже здание вокзала, походившее на уменьшенную раза в три копию московской высотки и в три раза располневшую в ширину после уменьшения, поплыло за окнами. ВП, мамаша с дитем и обладатель шикарного акцента - кавказец, пожелав остающимся удачно доехать, рванулись к выходу.

У выхода образовалась немаленькая очередь, и, когда поезд, дернувшись, остановился, эта очередь начала медленно рассасываться. Наконец, и ВП выбрался по узкой лесенке на платформу, при этом чуть не врезавшись в стоявшую прямо у самых рельсов палатку с пивом. Обогнув это неожиданно выросшее из ничего препятствие и мысленно поворчав на проектировщиков вокзала, ВП остановился перевести дух и увидел ведьмочку Мун.

Встреча была бурной и эмоциональной, и автор затрудняется описать сей волнующе приятный момент по причине полного отключения от реальности. Затем наша парочка двинулась с платформы на троллейбус или маршрутку, чтобы поехать в краснодарский авиагородок, где им предстояло жить в этот приезд ВП.

-Прохлада!!! Воздух!!! - только и повторял совсем очумевший ВП, глядя по сторонам и не веря своим глазам. А картина вокруг действительно была престранной, было от чего впасть в ступор: в Москве деревья еще только-только подернулись нежно-зеленой дымкой, только проклюнулась первая трава, а здесь уже вовсю цвели каштаны, и зелень была темно-зеленой, сочной и густой. Едва не угодив под машину какого-то не в меру ретивого автолюбителя или таксиста-частника, на крейсерской скорости ловящего клиента, чтобы заманить в недра своего авто и содрать с усталого с дороги и потерявшего бдительность пассажира побольше денег, Мун и ВП двинулись в середину привокзальной площади, где стояли маршрутки. Автора удивляет, почему бы не сделать остановку маршруток где-нибудь около тротуара, а не в центре площади, чтобы пассажиры двигались к маршруткам не короткими перебежками с головой, непрерывно вращающейся на 360 градусов, а спокойно подходя к нужной им маршрутке, не рискуя быть сбитыми в процессе своего движения. Тем не менее, видимо, чтобы жизнь жителям и гостям Краснодара не казалась медом, ну или чтобы гости из столицы хотя бы на мгновение почувствовали себя в своей тарелке, к маршруткам вела именно такая опасная тропа.

Пройдя к маршруткам и убедившись, что нужная только что ушла перед носом, Мун и ВП глянули в сторону троллейбусной остановки, которая как раз была расположена так, как пожелал автор: возле тротуара. Тем не менее, нашим персонажам пришлось, чтобы попасть к троллейбусам, снова переходить площадь, главное коварство которой состояло в том, что машин по ней, пока не переходишь, вроде бы не ехало, но как только выйдешь от островка маршруток, тут же вылетало, материализуясь из ниоткуда, какое-нибудь авто. Но, надо сказать, ВП и Мун было к чему стремиться - на остановке стояло два троллейбуса, и один из них подходил им, во-первых, по маршруту, а во-вторых, разумеется, тем, что номер на его боку был не абы какой, а 320.

-32! - радостно выпалил ВП, указывая на троллейбус, что того и гляди норовил отъехать, не дождавшись их. Тогда ВП, семеня по проезжей части, стал, уподобившись магистру Йоде из Звездных Войн, что рекламировал Пепси, водить свободной от баула рукой в воздухе и приговаривать, под радостный смех Мун, с характерной интонацией: -Двери закрыть не надо тебе, в рейс отправиться не хочешь ты, нас дождаться хочешь ты!

Водитель троллейбуса внял увещеваниям ВП, и не просто дождался, пока наша парочка пересечет проезжую часть и войдет, но и позволил им спокойно усесться и удобно расположить баулы. Только тогда троллейбус тяжко вздохнул, с лязгом захлопнул двери и, покачиваясь, тронулся.

-Кондуктор, как всегда, инсайд? - улыбаясь, спросил ВП.

-Инсайд, инсайд, где же ему быть, - ответила Мун, и в подтверждение того кондуктор, которого ВП так и не увидел вначале, возник из ничего возле кабины водителя, словно привидение, что навеки было обречено обитать в этом троллейбусе. Призрак троллейбуса продал нашей парочке вполне реальные билетики, что блестели слоем фольги и радовали своей просто-таки дармовой, по сравнению с московской, ценой.



Город Краснодар утопал в зелени. Плотные кроны лип бросали густую тень на тротуары; выглядевшие, словно облезлые, стволы платанов, будто причудливой формы колонны, спроектированные изрядно принявшим на борт архитектором, уходили ввысь.

-А в этом здании находится отель \"Престиж\"! Там всякие звезды останавливаются, - поведала Мун, указывая на какой-то безрадостного вида кирпичный забор с местами облезшей штукатуркой, из-за которого не выглядывало, как бы ни напрягал автор ни зрение, ни фантазию, ничего престижного. Скорее даже наоборот - за этим забором возвышались какие-то развалины - одинокая стена с дырами окон поднималась до четвертого этажа, а ниже хоть были и другие стены, но ничего, кроме этих самых стен с провалами окон без намека на рамы в окнах и даже на потолки, автору разглядеть не удалось.

-Это в этих руинах-то?! - удивился ВП. - Не представляю себе никак этакого готичного Филимона Кикиморова, живущего на семи ветрах в развалинах!

-Да нет же! - засмеялась Мун, - перед развалинами был \"Престиж\"!

Так, блуждая через хитросплетения улиц, домов, домиков, многочисленных деревьев и цветущих газонов, троллейбус привез нашу парочку на нужную им остановку в квартале с частными домами и неширокими улицами.

-Ну не может быть такого, чтобы это все было на самом деле! - то и дело восклицал ВП, щупая листья липы, что не только давно распустились из почек, но выросли до своего обычного летнего размера. Тем не менее, хоть ВП и не верил своим глазам поначалу, поверить все же пришлось, ибо руки, ощупывавшие листья и цветы, говорили, что это все вполне реально, а также рядом присутствовала вполне осязаемая Мун.

-Может тебя ущипнуть, чтобы ты не сомневался больше? - весело предложила она.

Наша парочка шла по тихой безлюдной улице среди одноэтажных домиков, у каждого из которых был сад и огород, и улочка эта, как две капли воды, походила на улицу Рогожскую в славном городе Ногинске, вероятно, известному читателю по предыдущим сказкам автора. Те же ухабы на дороге, тот же видавший не одно десятилетие асфальт, местами неожиданно обрывающийся и переходящий в грунтовую дорогу, ну вот разве только, в отличие от Рогожской улицы в Ногинске, посреди улицы автору так и не удалось обнаружить давным-давно вырытую трехметровой глубины яму - ловушку для автомобилистов, со стенками, обитыми досками и с уже не маленькой березой, выросшей на дне. Впрочем, берез тут тоже не было, и не только в не существующей яме, но и практически во всем городе.

Улочка вывела Мун и ВП на весьма оживленный перекресток, на противоположной стороне которого все было загорожено трехметровым железобетонным забором, в ворота которого заныривали какие-то рельсы. Кроме того, из \"зазаборья\" торчала поеденная не то временем и погодой, не то воришками, не то просто недостроенная водонапорная башня: до расширенной верхней части она выглядела бетонной, а вот расширенная часть… Вероятно, у строителей кончились стройматериалы, и они закончили башню из того, что нашлось под рукой: верхняя широкая часть была сплетена на манер корзины из каких-то не то тонких досок, не то фанерных полосок, что от времени потемнели и приобрели густо-серый, практически черный, оттенок.

-Тут воинские части кругом, поэтому все загорожено, -пояснила Мун.

Наши персонажи перешли перекресток и пошли по очень узкому тротуару вдоль бетонного забора. Вдруг ВП пришлось резко остановиться и обойти выросшее перед ним препятствие по узкому бордюрчику над проезжей частью.

-Ну какой идиот додумался фонарные столбы посреди тротуара ставить! - возмущался ВП. -Хорошо хоть не стукнулся, вовремя увидел.

Забор кончился, и Мун с ВП свернули с улицы в тупичок, образованный 5этажными панельными хрущобами, так напомнившими ВП его родное Нахабино, Красноармейскую улицу и дом, где жила его семья во времена детства, когда пятый этаж казался вершиной горы, а кусты у подъезда - густым и высоким лесом. Все свободное пространство между домами было вплотную застроено гаражами, сваренными и слепленными из чего под руку попало: были и московские ракушки, и гаражи из ржавых металлических листов разнообразных размеров и форм. Тупик заканчивался домом из серого кирпича, в котором, невзирая на немаленькую ширину, имелся всего один подъезд с весьма узкой дверью, сквозь которую можно было пройти только боком.

Поднявшись по полутемной лестнице, Мун и ВП оказались возле лифта, который, вопреки ожиданиям ВП, оказался достаточно новым и ярко освещенным. Этот оптимизированный лифт весьма лихо гудел, как будто собирался не подняться на нужный этаж, а взлететь, по меньшей мере, в стратосферу, также в нем был когда-то зеркальный, а ныне помутневший потолок, в неясных движущихся пятнах на котором угадывались отражения пассажиров. И, разумеется, стену украшало объявление с телефонами лифтеров, в которых наша парочка радостно заметило число 32 целых два раза!

Лифт ненадолго взвыл на одной ноте и затих, двери открылись, и Мун с ВП вышли на лестничную площадку
третьего этажа, что своей длиной могла бы посоперничать с взлетной полосой небольшого аэродрома.
Мун повела ВП вдоль по взлетной (или посадочной) лестничной площадке, стены которой были выкрашены в густо-синий цвет и изобиловали входными дверями в квартиры, столь часто расположенными, что казалось, будто квартир-то там никаких нет, а есть комнатки, узкие и длинные. Когда наши персонажи добрались-таки до конца этого длинного и широкого коридора, то в темном углу уперлись в кособокую дверь неразличимой в вечных сумерках окраски. Мун полезла куда-то в недра своего рюкзака, долго там копошилась, чем-то шурша, гремя и позвякивая, и даже, хоть автор и не может поручиться, из глубины рюкзака порой раздавались приглушенные боевые крики неизвестных существ. Наконец, рюкзак был побежден, и Мун выудила оттуда связку ключей. Наощупь попав ключом в замочную скважину, Мун с грохотом открыла замок и распахнула кривоватую дверь.

На удивление ВП, за дверью было продолжение сверхдлинной лестничной площадки, по длине явно превосходящее начало, и, к тому же, сильно напомнившее ВП эпизод из Терминатора-1: Терминатор вышел из своего номера в дешевой гостинице и пошел по коридору с автоматом в руке. Так вот, открывшийся за дверью коридор был как две капли воды похож на гостиничный в фильме. Автор подозревает, что создатели Терминатора специально приехали в Краснодар, чтобы снять там этот эпизод.

Терминаторский коридор также был весь в квартирных дверях, и из-за каждой двери доносились свои собственные звуки, сливаясь вместе в жуткую какофонию, сравнимую с чем-то средним между шумом в разгар торговли в выходной день на Горбушке и криками птичьего базара. Где-то кричали дети, где-то надрывалась, не иначе, буря гранит в поисках нефти, электродрель, где-то все перекрикивала музыка, а по соседству ей вторили ругающиеся голоса. У каждой квартиры возвышалась своя баррикада из старых тумбочек, велосипедов, полок-этажерок и покосившихся стульев, тут и там из которых торчали банки с солеными помидорами, с компотом и вареньями. Как зачарованный, ВП шествовал по терминаторскому коридору, не в состоянии промолвить ни слова.

Мун привела ВП в самый конец коридора, где был выход на пожарную лестницу, и, вопреки ожиданиям ВП, не повела дальше, на открытый воздух, а остановилась у металлической двери справа. И тут ВП заметил среди баррикады у противоположной квартиры столик с комнатными растениями, на котором его воображение потряс весьма жизнеутверждающего вида кактус. Не надо было быть Зигмундом Фрейдом, чтобы узреть в этом кактусе вполне определенный символ, что нацелился, чуть изогнувшись, всем своим толстенным корпусом в самый потолок.

-Оо, солидно! - только и смог вымолвить ВП, указывая пальцем на это растительное чудо.


-Мдя, - в таком же духе ответила ему Мун, проследив направление жеста и увидав монументальный кактус.

Снова погремев ключами, Мун отперла металлическую дверь угольно-черного цвета, и наша парочка вошла в квартиру.



Квартира поражала простором свободного и светлого благодаря временному отсутствию занавесок на окнах пространства и минимализмом оставленной хозяевами обстановки. Автор не станет утверждать, что сидеть было не на чем и не за чем, а также приходилось спать на полу, отнюдь, все необходимое имелось, только вот ничего сверх минимума необходимого не было. Из окон был виден двор, панельные хрущобы, разношерстные гаражи и огромная труба теплотрассы, зависшая в воздухе в полуметре выше гаражных крыш. На трубе, болтая ногами, сидели местные дети.

-Я вчера вечером перепугалась, что это тут за грохот жуткий на улице, - сказала Мун, -а потом выглянула и вижу, что по гаражам дети скачут с крыши на крышу, как лягушки по кочкам!

В прихожей на стенке рядом друг с другом располагались четыре выключателя. ВП наугад, надеясь включить свет в ванной, щелкнул одним из них, но свет, вопреки ожиданиям, вспыхнул не в ванной, а в туалете. Тогда ВП попробовал соседний выключатель слева от первого, надеясь, что уж на этот раз угадает, ан нет. Снова эффект получился не тот - загорелся свет в прихожей. В сердцах щелкнув третьим выключателем, ВП осветил кухню.

-Да что же тут за система такая, ну все выключатели наоборот! - возмутился он, наконец-то достигнув цели с четвертой попытки.

-Ага, еще как шиворот-навыворот! - ответила Мун. -Я до сих пор их путаю, каждый раз свет не там, где мне надо, включаю!

Зайдя в ванную, стены которой были окрашены густо-танково-зеленой краской, местами шелушащейся, ВП увидел явные следы разгрома местного масштаба. Если, конечно, в ванной при столь минималистической обстановке можно что-то разгромить, не побив при этом сантехнику. На полу в хаотичном порядке среди мутной лужицы валялись разноцветные пластмассовые бутылки, тряпка, видавшая в своей жизни лучшие дни, и с корнем вывороченное из-под раковины канализационное колено.

-Ээээ… А как же мыться? - с недоумением спросил ВП, взирая на картину последствий неведомых сантехнических побоищ.

-А это вчера канализацию забило, буфер переполнился, и мне пришлось вооружаться тряпкой-дебаггером и устранять результаты утечки данных из трубы! Вся ванная в воде была! - поведала Мун. -А потом я Игоря Владимировича позвала помочь, а он - адвокат, а не мужчина, так починить и не смог! Хотя мне по телефону сказал, что все сделал, редиска такая!

-Мдя, - только и ответил ВП, перевернув одну из бутылок и прочтя на этикетке: -Жидкость для устранения засоров канализации! Ну и как она тут устранила, интересно?

И наша парочка принялась делать опыты с трубой, в ходе которых выяснилось, что, если открыть воду на кухне или в ванной, то просочиться сквозь забитый лежак эта вода успевала, только если текла тонюсенькой струйкой, иначе буфер моментально переполнялся, и вода начинала литься из отвода, в который когда-то входило колено из-под раковины, что, как поверженный титан, валялось в углу. К великой радости нашей парочки, туалет все же работал как надо, не влияя на злосчастный буфер, что избавило их от множества неудобств. ВП тут же решил прочистить лежак, отыскав какую-нибудь проволоку потолще.

-Ой, что это такое? - воскликнула Мун, глядя на свою руку.

-Пальцы, кажется, - удивленно произнес ВП.

-Дырки откуда? - задала не менее странный вопрос Мун и пояснила. -На пальцах дырки!

-Это наверно от жидкости против засоров, пока ты сейчас пол протирала, проело, -предположил ВП.

-Мдя, ну господин адвокат, формать ему винт! - только и вымолвила Мун.

Как назло, проволоки в квартире никакой не находилось. ВП не рискнул попытаться приспособить для прочистки злосчастного лежака струну для штор, побоявшись, что, сняв ее с потолка, он не сумеет прикрепить ее обратно. Зато рискнул попробовать загнать в лежак один из декоративных стальных прутьев, что служили задней стенкой вешалки в прихожей. Совместными с Мун усилиями он выдернул прут из бывшей модернистской лет 40 назад конструкции, при этом чуть не разнеся вешалку на куски. И, как назло, прут не лез в трубу, будучи слишком негнущимся. ВП решил не рисковать проломить пластмассовый лежак на изгибе неподатливым металлом, и пока оставить ванную и кухню в инвалидном состоянии. А прут, всецело следуя закону подлости, точно так же, то есть никак, не желал лезть и обратно в свое гнездо в вешалке. ВП в сердцах закинул зловредную железяку под ванну.

Подумав, как же мыться самим и мыть посуду при такой вот поломке, наша парочка додумалась до такого: в качестве буфера, который следовало наполнять, но никак не переполнять, послужило большое пластмассовое блюдо или же маленький тазик, это смотря с какой точки зрения. Когда этот мини-тазик наполнялся, его сливали в унитаз, работавший безопасно. А затем, помывшись столь изощренным способом, поев и немного отдохнув, Мун и ВП решили отправиться на какой-нибудь хозяйственный рынок в поисках подходящей для прочистки лежака проволоки.


После таких праведных и безрезультатных трудов наши персонажи захотели немного отдохнуть и присесть перед телевизором, главное достоинство которого было в том, что к нему был подключен двд-проигрыватель. Сей проигрыватель явно не годился в двд-выигрыватели по причине своей непроходимой неграмотности в отношении поддерживаемых форматов данных: при всей внешней красоте умел он воспроизводить исключительно двд-фильмы, мп3-музыку и еще с мучительными раздумьями показывал фотографии. Кроме того, этот несчастный девайс был фирмы Эленберг, что не может не вызвать у автора ядовитую усмешку: автору самому довелось быть обладателем чуда техники от этого производителя, и это чудо техники - магнитола с сиди и мп3 наделена неустранимым дефектом. Дефект состоит в том, что мп3-диски девайс автора читает с запинкой, причем, в зависимости от настроения девайса, запинки могут быть редкими и недолгими, или же все воспроизведение превращается в одну сплошную запинку и зависание зловредного аппарата. Единственная положительная черта - это то, что автор приобрел такой вот чудной девайс с большой скидкой.

Впрочем, вернемся к Мун и ВП. Двд-проигрыватель, включенный в телевайзер, и был главным источником информации, исходившей с экрана. Антенна же, повешенная на прищепках на балконе не хуже свежевыстиранного белья, очевидно, подобно белью, недостаточно просохла или же пересохла бесповоротно, и показывала одну-единственную программу, но так, что смотреть было решительно невозможно: из динамиков шипело, потрескивало, а на экране какое-то подобие картинки лихорадочно дергалось в снежных буранах различной окраски.

Поэтому в проигрыватель был заряжен диск с первыми сериями сериала Твин Пикс, и под до боли знакомую и невыразимо приятную мелодию, что звучит в начале каждой серии, наша парочка стала усаживаться на разложенный диван. Только-только они угнездились поудобней, как стены комнаты угрожающе накренились, надвинувшись, потолок завалился куда-то назад, а телевизор, показывавший водопад, прочертив своим экраном крутую дугу, взвился ввысь.

-Ой! - только и успел воскликнуть ВП.

Нет, это вовсе не землетрясение, как мог бы подумать читатель, это всего лишь видавший виды и старший, наверное, чем Мун и ВП вместе взятые, диван решил попытаться перевернуться, не выдержав груза нашей парочки, и уронил Мун с ВП на пол. Сбросив их, коварная мебель с видимым облегчением приняла исходное положение.

-Что это было? - спросили наши персонажи и дружно рассмеялись, потирая ушибленные места. - Веселый диванчик!

Усевшись во второй раз понадежней, ближе к центру зловредного дивана, так, чтобы тот при всем желании не смог скинуть их, ВП и Мун предались просмотру их любимого сериала. Но неприятный сюрприз поджидал и тут - на первом диске почему-то не оказалось первой серии, а все началось со второй, да еще и без русского перевода. Кое-как вслушиваясь в английскую речь, они пытались что-нибудь понять, и вскоре Мун не выдержала, отправившись на кухню приготовить поесть.




При более пристальном изучении, что устроил ВП всем дискам с Твин Пиксом, выяснилось, что весь первый сезон почему-то показывается без перевода, а потерянная первая серия находится аж на первом диске второго сезона. Автора терзает вопрос, какие халтурщики, или наоборот, затейники умудрились так составить эти диски, что без поллитры, а то и без литра решительно невозможно было разобраться, что и в каком порядке смотреть. Более-менее поняв, какие где серии, и угомонившись, ВП и Мун пообедали и отправились на поиски хозяйственного магазина, чтобы купить проволоку для забитой трубы.

Первый же хозяйственный магазин подвернулся им около дома. Между тротуаром, перегороженным фонарными столбами, и царством гаражей находился безнадежно-серого цвета сарай-переросток с огромными, настежь распахнутыми дверями, над которыми красовалась вывеска \"Стройматериалы\", что звала в прохладный полумрак, ощетинившийся наружу какими-то рулонами и мешками.

В ВП явно проснулся инстинкт хозяина: он моментально завис возле первого же прилавка с разнообразными отвертками и тут же решил приобрести набор из не меньше десятка их, который предлагался всего за сто рублей. Для чего ВП понадобилось такое множество разнокалиберных отверток, сказать трудно, тем не менее, в его глазах разгорелся огонек, что увлекал его глубже и глубже в недра хозяйственного сарая. Там ВП и набрел на проволоку, которую разыскивал, только, увы, продавалась она не по метрам, а по килограммам… И на килограмм был такой моток, что этой проволоки хватило бы, наверное, для того, чтобы по канализации добраться до соседнего дома. Такой колоссальный запас ВП явно не требовался, и продавцы посоветовали приобрести спецтрос для прочистки канализации. Тросы эти лежали, свернув свои многометровые тела в масляно-ржавые разбредшиеся кольца, что твои змеи на солнцепеке. Но и там ничего короче 10 метров не было, и, поскольку ВП вовсе не жаждал испугать соседей вынырнувшим у них из унитаза концом троса, то решено было отправиться на рынок в центр Краснодара, где, по словам Мун, продавалось практически все. Купив вожделенные отвертки, ВП умерил хозяйственно-приобретательский пыл.

Мун же приобрела красивый розовый пластмассовый тазик и защитные перчатки, утверждая, что лучше поздно, чем никогда. ВП торжественно понес этот тазик, говоря что-то про женщину с тазом.

Завернув за угол сарая изобилия, Мун и ВП подошли к другому несуразному зданию, в котором, казалось, совсем не было окон, а все оно состояло из бетонных блоков и листов металла, окрашенных в серые и защитно-зеленые цвета, складывавшиеся, казалось, в камуфляжный рисунок. А над входом висела надпись, гласившая, что здесь находится Военторг №032.

-Вот, 32 нас и тут отыскало! - радостно прокомментировала Мун, пока ВП, хохоча и размахивая гламурным тазиком, фотографировал 32й Военторг.

За Военторгом со столь приятным номером находился небольшой рынок, где продавались овощи-фрукты, сок в забытых с социалистических времен трехлитровых банках и разная мелочь.

-А у вас картошка чья? - спросила Мун у продавщицы.

-Турецкая, - ответила та.

-Странно, у нас обычно утверждают, что тамбовская или липецкая, а тут сразу турецкая! - удивился ВП.

Вскоре наша парочка, увешанная продуктами, направилась обратно домой, чтобы оставить там тяжести и затем налегке поехать на хозяйственный рынок. ВП уступил Мун розовый тазик, а сам с важным видом нес трехлитровую банку какого-то весьма экзотического сока, автор не помнит, какого именно, то ли березово-капустного, то ли тыквенно-морковного, то ли, вероятно, с еще более странным сочетанием ингредиентов.


Спустя некоторое время наши персонажи стояли на остановке в ожидании какого-то очевидно не существовавшего в природе троллейбуса с номером не то 39, не то 73, автор уже и затрудняется вспомнить. Мимо во все стороны перекрестка катили троллейбусы с самыми разными номерами, разумеется, за исключением требуемого. Солнце припекало, было как-то даже душно, и ВП забился в тень остановки, где располагалась лавочка, рассчитанная, не иначе, на клиентов детского сада, причем самых младших групп: сиденье располагалось не выше 20 сантиметров над землей. Впрочем, возможно, архитекторы остановки пожили где-нибудь в Японии и приучились к местной национальной мебели, поэтому сидеть на остановке согласно их замыслу надо было и вовсе на асфальте, а на лавочку ставить, например, бутылку пива.

Прождав, сидя с коленками выше головы на низкой лавочке, довольно долго, и так и не дождавшись троллейбуса с мифическим номером, что отвез бы их прямиком к хозяйственному рынку, наша парочка решила ехать, на чем придется. И поэтому Мун бодро повела ВП в первый же подкативший газенваген. К сожалению, сидячих мест не было, и пришлось ехать стоя в душной коробке газенвагена, то и дело при торможении рискуя упасть на мирно сидящих пассажиров. ВП от такой напряженной поездки пробило потом, и, вытирая испарину, что ручьями текла по лбу, он хватался за поручень, что был приделан практически под самым потолком, заставляя вставать на цыпочки, чтобы дотянуться. А народ все заходил понемногу на частых остановках газенвагена, и вовсе не собирался выходить. Вот вошла целая делегация женщин Армении - начиная от весьма юного и заканчивая преклонным возрастом, что с деловитым молчанием заняли собой остатки свободного пространства в газенвагене, вдавив Мун в стенку, а ВП подвесив в дугообразном виде на поручне прямо над сидящими мамашей с дитем.

К счастью, после этого газенваген проехал еще минут 5, и Мун с ВП вылетели на остановку, как пробка из бутылки шампанского. Это и оказался Сенной рынок. Название его почему-то напомнило ВП творчество Достоевского, и 10 класс школы… Впрочем, вид рынка вызывал ассоциации вовсе не с Достоевским, а с базаром в каком-нибудь среднеазиатском городе: миниатюрные, похожие на гибриды нор и собачьих конурок, торговые палатки тесно сгрудились на небольшой площади, к тому же, заполонив все проходы сквозь свои лабиринты разными хозтоварами, внутри конурок не помещавшихся. Да и сами торговцы тоже никак не могли разместиться внутри палаток, и сидели в распахнутых дверях, словно собаки - обитатели этих самых будок, разве что только не высунув языки и не облаивая, а, наоборот, зазывая покупателей. Среди этого моря кранов, труб, смесителей, каких-то бесчисленных розеток, выключателей, лампочек, гаек и гвоздей сами покупатели, которых сновало немало в тесных закоулках рынка, безнадежно терялись и забывали то, за чем они, собственно, сюда прибыли.

Такая же участь постигла и ВП, который, вытаращив глаза, впал в ступор и медленно побрел среди проводов и электроинструмента в неопределенном направлении. Только торопливость Мун, что ныряла в палатки перед ВП и выныривала обратно, не снижая темпа, и позволяла ему не очуметь окончательно.

Пройдя замысловатый и запутанный крюк по рынку, наша парочка вроде бы вышла обратно к выходу. Впрочем, тут автор затрудняется сказать, к тому ли в точности выходу, через который они заходили, поскольку сам сбился с пути в процессе блуждания в этом тесном изобилии разных полезных и не очень штуковин. Тем не менее, трос для прочистки канализации так и не находился, видимо, прячась от Мун и ВП за какими-нибудь обрывками камеры от велосипедного колеса, которые тоже, между прочим, здесь продавались.

Тогда Мун перешла к решительным и активным действиям.

-У вас есть трос для канализации? - спросила она у первого же продавца по пути.

-Это вооон туда идите, там спрашивайте, - указал, зевая, торговец куда-то в самое скопление обрезков труб и рулонов рубероида.

Зайдя за баррикаду из стройматериалов, Мун и ВП увидели продавца рядом со столом, на котором был разложен его товар: ржавые цепи от велосипеда, на котором, не иначе, ездил еще родитель и так немолодого торговца; какие-то гайки, весьма похожие на свинченные с железной дороги; электродрель с пробегом в 40 лет; дряхлый будильник и в комплекте подернутые ржавчиной пассатижи для его завода; причудливо изогнутые шила, стремившиеся, не иначе, эволюционировать до штопора; диски для бензопилы, съевшие, наверное, целую область леса, и, наконец, что-то, напоминающее как раз нужный трос.

-У вас есть трос канализацию прочищать? - спросил ВП.

-А вот, - ответил продавец, - есть три метра, есть 10, 15 и 20. Вам какой?

-Да нам и трех хватит, давайте, - сказал ВП.

Заплатив 100 рублей и получив свернутый обручем разлохмаченный металлическими нитками трехметровый трос, тщательно завязанный в пакетик, наша парочка еще и консультацию услышала:

-Вы его суйте, пока не упрется, как упрется, начинайте крутить за ручку и дальше суйте!




Итак, вооруженные наконец-то тросом и ценными указаниями по его использованию, Мун и ВП направились на остановку, чтобы двинуть обратно домой и там применить приобретенное. У ВП в предвкушении сего бесспорно захватывающего процесса горели глаза, и руки непроизвольно потирались друг о друга.

-А вот это здание я узнаю, мы тут тщетно искали Дневники! - сказал он, указывая вдаль, когда Мун привела его под длинный навес, что служил укрытием для ожидающих пассажиров и продолжением магазинчиков.

-Точно, это оно и есть, - ответила Мун. -Вот, ориентируешься уже! Пойдем посмотрим, вот тот газенваген не наш?

Наша парочка пошла к противоположному концу навеса, где из-за множества маршруток выглядывал бок автобуса, что, судя по ветхому виду, катался по славным краснодарским улицам не меньше 32 лет.

-Краснодар - Универсальный ключ! - прочел ВП маршрут автобуса.

-Нет, это не наш, -сказала Мун и повела ВП обратно через весь навес. -Пойдем снова туда, там наш троллейбус придет.

-А что это за социалистическая очередь? - удивился ВП, обходя хвост из человек так 20, что вел к одному из многочисленных магазинчиков под навесом.

-Это за Преведовской колбасой, -сказала Мун, - очень хорошая колбаса и тут дешевле.

-Ну фантастика! Очереди за колбасой, прямо как в детстве! - потрясенно молвил ВП, обходя вывеску, на которой был изображен Медвед с поднятыми лапами, а над ним красовалась надпись \"Превед!\". - И что, она лучше Кончаловской, эта Преведовская колбаса?

-Нет, Кончаловская лучше всех! - ответила Мун, и она с ВП вышла к углу навеса, где и была остановка их троллейбуса.

Как ни странно, троллейбус вскоре подъехал, наша парочка уселась на заднее сиденье, что задом наперед, и поехала к дому.

Пассажиров вскоре набилось довольно много, и они, как и их багаж, были весьма колоритными. Автор умолчит про ВП, что ехал в обнимку с тросом, и скажет, что в троллейбус заходила и маленькая девочка с контрабасом в футляре, что был в три раза выше своей хозяйки; и дедок с большим телевизором в коробке, которую он не отпускал и так и ехал, держа ее навесу; и дама, что твоя новогодняя елка в игрушках, увешанная множеством пакетов с надписью \"Магнит\". При рывках троллейбуса все эти пакеты качались и тюкали то дедка с телевизором, то девочку с контрабасом, то норовили прорваться и высыпаться на голову Мун и ВП.

К счастью, наша парочка благополучно доехала до Авиагородка и с облегчением вывалилась на улицу.


-Дай мне какую-нибудь спецодежду, - попросил ВП, нетерпеливо теребя в руках пакет с тросом и стоя на пороге ванной.

-Сейчас что-нибудь поищу, - Мун углубилась в шкаф, что-то там перекладывая и выискивая. - Вот!

Она выудила черную видавшую виды футболку с изображением волка, у которой какая-то неведомая сила напрочь съела правую подмышку. Затем материализовались спортивные штаны, тонкие настолько, что практически просвечивали насквозь, и свободно растягивающиеся во все стороны, кроме того, какие-то квадратные - их длина и ширина почти совпадала.

ВП облачился в этот наряд, сделавший его похожим на слегка похудевшего и обросшего казака-запорожца, что бежал сквозь лесостепь от неведомого, но многочисленного и опасного неприятеля, по меньшей мере, в течение месяца.

Вооружившись тросом, который при разматывании распространился на все свободное пространство в ванной, чиркая при этом по стенам и сшибая расставленные было по ранжиру банки и бутылки из-под агрессивных жидкостей, ВП направился к злосчастному лежаку. Держась сквозь тряпку за кончик троса, ВП направил его в трубу и начал понемногу заталкивать внутрь. Он не успел затолкать и 20 сантиметров троса, как труба издала хрюкающий звук, и вся вода, что стояла в ней, моментально всосалась внутрь. Пошерудив тросом внутри лежака для закрепления эффекта, ВП радостно воскликнул:

-Ураа! Пробил!!

Тут же наши персонажи принялись экспериментировать, открывая на кухне и в ванной воду на полную, но буфер больше не переполнялся, более того, даже не было видно, как эта вода стекает по трубе.

Немного повозившись, ВП приладил вывороченное из-под раковины колено обратно, и стал проверять раковину. Как выяснилось, и тут проявил себя строительный гений с альтернативным взглядом на реальность, обитавший в городе Краснодаре, и сделавший массу лестниц без перил, Беседку Влюбленных без крыши и прочие малопонятные сооружения. В квартире, где обитали Мун и ВП, гений самовыразился в том, что труба, из которой вода льется в раковину, не была, как полагается, выше раковины сантиметров на 10-20, чтобы пользователь мог подставить под нее руки или зубную щетку, а отнюдь - упиралась в бортик раковины, только лишь после приложения к ней усилий этот бортик преодолевала, и, вывернувшись в сторону до предела, оставляла между собой и стенкой раковины такой миниатюрный зазор, что в него едва можно было просунуть палец.

-Мдя, оригинальная конструкция, - ехидно произнес ВП. -Прямо хоть над ванной руки мой!

-Да мы тут так и умываемся над ванной, -ответила Мун.

На радостях, что это мелкое, но с большими последствиями, бытовое неудобство преодолено, наша парочка пообедала, отдохнула и, собравшись, отправилась гулять в парк Солнечный Остров.




На улице стало весьма подозрительно нахмуривать, куда только делось солнце и духота, что сопутствовали нашей парочке в покупке троса. Почему-то решив не ждать транспорт на остановке работы японского архитектора, Мун повела ВП дальше по улице, утопавшей в густой зелени лип, мимо каких-то темно-красных домов без окон и дверей, по узким неровными тротуарам, которые напоминали ВП детство и вызывали ностальгию… Вдруг им встретилась какая-то давняя знакомая Мун, с которой та болтала довольно долго, обсуждая разные новости из жизни друг друга, и то, что какая-то нехорошая дама перевела какой-то налог, который именовался аббревиатурой из множества букв, совершенно не запоминаемой, не на ту статью, и что undo тут не поддерживается, посему будет плохо этой даме и всем окружающим в радиусе 50 метров от нее.

-Опасная у вас работа, - только и молвил ВП, когда они благополучно разошлись с этой знакомой.

Тут вдруг Мун устремилась взглядом куда-то вдаль, лихо прыгнула к проезжей части, размахивая руками и ногами, совсем озадачив своими действиями ВП и остановив таким образом маршрутку.

Не успев опомниться, ВП уже ехал в душной тесноте маршрутки на боковых сиденьях сзади. Напротив сидела какая-то пожилая женщина с маленьким ребенком, и ребенок этот, как завороженный, не отрывал глаз от Мун с ВП. Автор не станет отрицать, парочка это весьма колоритная, но не настолько же, чтобы дырку взглядом на них протирать!

Надо сказать, что права водитель маршрутки явно купил, причем до этого он, скорее всего, водить даже не учился, а ездил только на самокате. Потому что стиль езды у него был именно самокатный: резко трогал с места, будто отталкивался ногой, и так же резко тормозил через несколько секунд, то в пробке, то на светофоре. Минут через 10 дороги ВП, считавший себя достаточно прочным в плане езды на маршрутках, и полагавший, что хуже московских маршруток транспорта не бывает, стал думать об обратном. Чувство дискомфорта от желудка, норовившего вылезти через уши, всецело захватило его и держало всю довольно долгую, не меньше получаса, дорогу до Солнечного Острова. Машинально улыбаясь и даже что-то отвечая Мун, он старался то дышать глубже, то сесть так, чтобы на многострадальный живот ничего не давило.

Тем временем по ветровому стеклу маршрутки, что брала рекорды скорости на коротких свободных отрезках улицы и рекорды быстрого торможения на светофорах, кроме того, умудрялась при поворотах на столь безумных скоростях вписываться в эти самые повороты, прочертили первые штрихи дождевые капли.

-Хорошо, что взяли зонты, - произнес ВП, судорожно сглатывая, когда тошнотворный ком в горле немного откатил.

Автор не может сказать, сколько точно длилась эта адская поездочка на местном родственнике небезызвестного Шумахера, да еще и под пристальным завороженным взглядом маленького ребенка, однако, даже все плохое когда-то кончается, и вот Мун и ВП вышли у Солнечного Острова.

-Подожди немного, - выдохнул ВП, напоминавший в этот момент рыбу, выуженную из родной стихии на воздух: выпучив глаза и покачиваясь, он хватал ртом воздух. -Ну блин Шумахер! Чтоб его так разэтак! Ну разве можно так ездить!

-Они тут почти все такие, - сказала Мун, вынимая из рюкзака зонтик. На улице ощутимо накрапывало.

-Земля!.. Твердая земля, не рвущая никуда из-под ног и не стукающая тебя о стенку со всей дури при торможении!.. - шумно дыша, восклицал ВП.

Когда ВП немного пришел в себя, выудил из рюкзака зонт и фотоаппарат, наша парочка направилась по мосту, кишевшему от народа, причем больше покидающем парк из-за дождя, чем идущего туда, в парк Солнечный Остров, который по такой явно осенней погоде - серое небо без единого просвета, мелкий, но густой дождь, был солнечным только в названии.


-Это наши пальмы, - сказала Мун, указывая на довольно жалкого вида тропические деревья с толстыми мохнатыми стволами и маленькими желтоватыми листьями на самом верху косматых стволов.

-Ого! Как это они, интересно, эту зиму с -32 градусами пережили? - удивился ВП.

Парк Солнечный Остров, в отличие от своего зимнего безлюдья и заброшенности, сейчас кишмя кишел людьми и больше всего походил на кусочек московского Парка Горького (отдыха), или на его уменьшенную раз в 20 копию - бесчисленные аттракционы, кажущиеся после московских карликовыми; разнообразные кафе, упрятанные под полиэтиленом и источающие оглушительную музыку; великое множество детей, снующих, будто муравьи; и все такое пестрое, громкое и мельтешащее, что у ВП, еще не отошедшего после поездочки на маршрутке, переполнился буфер. Однако, по мере того, как наша парочка заходила в парк поглубже, суета стала резко убывать. Но рано ВП обрадовался тишине и покою…

Найдя еще не намокшую под накрапывающим дождем лавочку, что притулилась под густыми ветвями платана, Мун и ВП присели перевести дух. Мимо них прошли молодые родители с дитем. Родители нисколько не обратили внимания на наших персонажей, чего нельзя было сказать об их маленьком, но уже самостоятельно передвигающемся ребенке. Дите застыло посреди дорожки, как вкопанное, и глаз не отрывало от нашей парочки. Пройдя метров десять дальше по дорожке, мамаша этого чада обнаружила потерю в своих рядах, и, судорожно оглядываясь и найдя своего ребенка, вернулась и за ручку повела его от Мун с ВП. А ребенок так и пялился на них и, не отворачиваясь, нехотя брел за мамашей.

-Вот, еще одно дите от нас впало в ступор! - весело заметила Мун.

-Безусловно, мы существа эффектные, а вдвоем и подавно, но не настолько же, чтобы так пялиться-то! - добавил ВП.

Вдруг ВП звонко хлопнул себя по щеке.

-Первыйнах! - воскликнул он. -комар в этом году!

-Да их тут полно, - поведала Мун, -а сейчас еще и дождь, им самое оно.

-Странно, вроде юг, не должно их тут быть, ан нет, - ответил ВП.

Наша парочка пошла дальше, мимо пейнтбольного клуба \"Руки в ноги\", у входа в который цвел огромный белый куст, а за ним - фиолетовое деревце, через сосновую рощу, где комары огромными стаями влетали к ним под зонты и норовили укусить одновременно со всех сторон. ВП порой поворачивал зонт боком, чтобы тучи мелких кровопийц оказались под дождем, и, злорадно размахивая им, произносил что-то нелицеприятное в адрес кровожадных насекомых.

Висячий мост был оккупирован толпами молодежи, закутанной в какие-то не прокусываемые комарами свитера и капюшоны так, что наружу торчали только глаза и носы, кроме того, усиленно окуривавшей себя табачным дымом. ВП попытался что-то сфотографировать, но толком ничего не выходило: то в кадр врывался какой-нибудь субъект, не выдержавший противостояния с комарами и уносящий ноги из парка, то его самого безо всякого предупреждения кусал комар, отчего сбивался фокус фотоаппарата. Кое-как засняв Висячий мост, наша парочка перебралась по нему на другую сторону протоки, где комаров оказалось еще больше. А на берегу протоки располагалось летнее кафе на веранде под крышей, где немногие отчаянные головы рискнули посидеть среди полчищ кровопийц.

-Мдя, кафе \"Комарик\", не иначе, - произнес ВП, размахивая вокруг себя зонтом, будто лопастями пропеллера, от чего комары не рисковали к нему подлетать.

-Да уж, как они там сидят, непонятно, - ответила Мун.

Так, шлепая себя на бегу, наша парочка пронеслась по противоположному берегу, вернулась обратно в парк по обычной переправе и чуть сбавила скорость лишь ближе к выходу, в конце аллеи пирамидальных тополей, где нарастала суета и шум из многочисленных кафе, и стало немного меньше комаров.




Наши персонажи на следующий день собирались поехать в поселок Семигорье, откуда родом Мун, и поэтому решили снять в банкомате деньги, поскольку в Семигорье не было ни Сбербанка, ни тем более банкомата, но и то, и другое благо цивилизации располагалось через улицу от выхода из парка. Туда-то и устремились Мун с ВП.

На улице стремительно темнело. Перейдя мокрый асфальт проезжей части, наши персонажи оказались возле высоченного здания Сбербанка, в который автор не нашел ни единого входа, кроме, собственно, двери в комнатку с банкоматом. Как попадали внутрь, во все эти девять или даже больше этажей, сотрудники, автору остается только гадать. Вполне возможно, что в здание банка вело особое засекреченное метро, или же сотрудники освоили технику левитации. Кто их знает, этих банковских работников!..

Банкомат алчно скушал карточку ВП, и вместо традиционного запроса ПИН-кода затарахтел так, как это обычно бывает при выдаче денег.

-Что это он?.. - пораженно спросил ВП, - я у него еще ничего не запрашивал, а он будто деньги выдавать хочет!

-Они так всегда шумят, - ответила Мун.

-Странные у вас банкоматы!..

Запрос ПИН-кода так и не появился, а вместо него странный девайс показал полное меню операций с карточкой, как будто ПИН уже был получен.

-Что, он и деньги просто так отдаст, ничего не спросив? - совсем опешил ВП, набирая на клавиатуре нужную сумму.

Но, вопреки ожиданиям ВП, девайс просто так не стал выдавать деньги, а, затарахтев машинкой для счета купюр, запросил наконец-то ПИН. Воистину, лучше поздно, чем никогда! Как не странно, банкомат выдал-таки деньги после ввода ПИНа, невзирая на прочие свои оригинальные повадки. Затем и Мун тоже стала снимать чатлы.

-Какая у тебя карточка необычная! - сказал ВП.

-А что в ней необычного-то? - спросила Мун, вертя в руках карточкой, которая выглядела вовсе не как банковская, а как, скажем, телефонная: магнитной полоски на ней не было, зато имелись контакты где-то ближе к середине, выполненные в виде красивого рисунка.

-Как что? Все! - ответил ВП. -Ни полоски магнитной, ни автографа и имени владельца, а вон какие контакты зато!

Тем не менее, банкомат выплюнул с треском деньги и для Мун, и наша парочка покинула тесную комнатку, в которую за короткое время их там пребывания выстроилась немаленькая очередь. Откуда только набежали все эти люди за 5 минут!

И, как зимой, наша парочка приплясывала от весьма прохладной погоды на остановке, только в ожидании какой-то редкой маршрутки, а не троллейбуса. Мимо пролетело и проползло уже много больше десятка разных маршруток, и ни одна им не подходила. ВП с надеждой в голосе читал номер приближающейся Газели, но на каждое чтение Мун отвечала, что это не та. Все до единой проехавшие маршрутки отличались одной необычной особенностью: окна салона у них были напрочь затонированы, и чтобы увидеть, есть ли свободные места, требовалось открыть дверь, заглянуть внутрь, а то и иной раз спросить, потому что все, что находилось дальше передних мест, не просматривалось за тесными рядами широких пассажиров. Что это за не удобное ни для кого новшество, автору непонятно…

Когда наша парочка уже основательно озябла, а на улице совсем стемнело, подходящая маршрутка наконец-то вынырнула из темноты, и в ней даже оказались свободные места. Мун с ВП забрались в абсолютно черный салон, куда не проникало ни лучика от уличных фонарей через глухую тонировку окон, наощупь добрались до свободных мест и поехали вслепую - не видя, где они ехали, благодаря той же тонировке.

Водитель, к счастью, не был отягощен наследственностью Шумахера, и ехал вполне спокойно, но зато умудрялся выписывать по улицам Краснодара столь хитроумные петли и круголя, что ВП потерял направление после первых же поворотов. Тем не менее, Мун каким-то непостижимым образом ориентировалась даже при полном отсутствии обзора из черных окон, и объявляла каждую улицу. У автора сложилось впечатление, что маршрутка вывезла нашу парочку куда-то в соседнюю область или вообще в Ростов (и хорошо, что не в Бобруйск), когда Мун поведала, что скоро выходить.

И в самом деле, ВП узнал даже в дождливой темноте уже примелькавшуюся лысую водонапорную башню и похожий на бастион Военторг №32.

Густая темнота спустилась на город Краснодар, и тьму эту не могли рассеять ни окна домов, ни фонари, чьи огни плыли гигантскими светлячками в высоте, ничего при этом не освещая. Мун с ВП решили зайти в аптеку, что располагалась неподалеку, и чьи широко распахнутые двери бросали отблеск на гигантскую лужу, которая едва не вливалась внутрь.

Аптека оказалась изнутри очень маленькой: витрины, как пестрые баррикады, отрезали покупателей от продавцов, и лишь через маленькое дупло, что ненароком затесалось среди множества ярких коробочек, первые могли общаться со вторыми. ВП подошел к дуплу, увидел с другой его стороны проход и стеклянный шкаф с лекарствами, но не разглядел продавца. Впрочем, через пару мгновений молодая продавщица материализовалась перед дуплом. Автор предполагает, что она, как джинн, вылетела из бутылочки с валерьянкой. Продавщица увидала ВП и, как те дети в парке и маршрутке, ведомой потомком Шумахера, впала в ступор: уставилась на ВП удивленно вытаращенными немигающими глазами, при этом не совершая ни единого движения. Чем ее столь удивил ВП, автор сказать затрудняется, берется лишь предположить, что у ВП ближе к ночи как-то засветились глаза, или какие-нибудь еще неожиданные метаморфозы случились.

-У вас \"Имодиум\" есть? - спросил ВП у остолбеневшей продавщицы.

Та еще больше удивилась от столь безобидного вопроса, и вообще едва не упала в обморок. Тем не менее, от обморока продавщице все же удалось воздержаться, она судорожно моргнула, встряхнулась и произнесла, исчезая из узкого обзора дупла:

-Есть…

Загремев и зашуршав где-то неподалеку, продавщица появилась обратно и сказала:

-82 рубля с вас!

Получив деньги, вручив \"Имодиум\" и все так же изумленно таращась на ВП, будто перед ней явился, по меньшей мере, какой-нибудь ПиСи-спикер Госдумы или ожившая картина, продавщица растаяла в воздухе.

-Мдя, и чего во мне такого удивительного-то?.. Ну что она так вылупилась? - недоумевал ВП, пока они с Мун шли к дому по темному переулку, то ступая наугад в лужу, то спотыкаясь о непонятные бугры.


Следующий день, в противоположность предыдущему, растянувшемуся не меньше, чем на 32 часа, начался довольно поздно, ближе к обеду… Мун решила приготовить фирменное блюдо - кубанский борщ, правда, из турецких продуктов, и ВП бегал на рынок к Военторгу №32 докупать недостающие ингредиенты. Впрочем, невзирая на турецкость продуктов, борщ получился весьма вкусный и сытный, какого ВП раньше попробовать не доводилось. А потом, посмотрев очередные серии Твин Пикса, наша парочка стала собираться на автобус в поселок Семигорье.

Надо ли говорить о том, что время - странная штуковина?.. Порой оно тянется бесконечно долго, и единственное мгновение, кажется, вбирает в себя долгие годы… А порой происходит совсем обратное - страшно долгий период пролетал мимо за это мгновение. Автор неоднократно за собой замечал подобные вещи: стоило только усесться поиграть на компьютере, как внезапно проходили месяцы, а если автора вдруг угораздило задуматься о чем-то глобальном, как годы проносились стороной один за другим, словно автомобили на скоростном шоссе… Так вот, такая же странность произошла и с нашими персонажами - они поняли, что уже отнюдь не утро, когда день набирал ход к вечеру. И, летая по квартире, как две пьяные в хлам мухи, Мун с ВП метались от шкафа к дивану, от дивана в прихожую, собирая вещи в дорогу. Ибо до автобуса, который, по словам Мун, отправлялся в половине пятого, оставалось два с половиной часа, за которые надо было собраться, поехать на автовокзал, успеть там купить билеты, съездить через весь город к маме Мун за ключами от семигорской квартиры, а потом стремительно мчаться обратно на вокзал, желательно, не влипая по дороге в пробки…

Влетев на остановке работы японского архитектора в маршрутку, Мун и ВП поехали на автовокзал. К сожалению, выбирать не пришлось - вез их снова родственник Шумахера. Мучительно сглатывая ком в горле, что поднимался при каждом рывке злосчастной маршрутки, ВП отсутствующим взглядом уперся в окно с одной лишь мыслью - скорей бы приехать. А Мун тем временем заказывала по телефону билеты на автобус. Вдруг, услышав очередной квант информации от вокзальной полумеханической тети, Мун странно изменилась в лице, показав смесь удивления и смеха, и в то же время пытаясь не расхохотаться на всю маршрутку. И без того пассажиры как-то странно пялились на нашу парочку, хорошо что хоть злосчастных маленьких детей не было.

-Ну с ума сойти! Наш автобус в 16-32! - произнесла Мун, закончив разговор по телефону.


-Мдя, на другом, естественно, мы бы и не оказались! - отвлекся от приступа морской, или, скорее, маршруточной болезни ВП.

Вот уже Мун с ВП вывалились из маршрутки возле моста через железную дорогу, что вел к вокзалу. ВП раньше так и не довелось побывать здесь в дневное время, поэтому он не без удивления озирался, стараясь побороть головокружение и дурноту, навеянную поездкой на маршрутке Шумахера. Когда ВП немного оклемался, наша парочка стала подниматься на длинный мост…

А из-под моста, откуда-то перед самыми рельсами доносился постоянный звон бьющегося стекла. Глазам наших персонажей предстал какой-то маленький не то заводик, не то склад, что расположился под мостом, а слева от моста стояли штабеля пустых бутылок, которые исчезали в сарае. Из сарая доносились частые хлопки и звон, будто крупная стая подростков швыряла там эти бутылки о стену со всей силы. А справа располагалась площадка, на пару метров в высоту сплошь засыпанная битым в мелкие дребезги стеклом, по всей видимости, это был результат кропотливой работы подростков-бутылкометателей.

Железнодорожный вокзал \"Краснодар-1\" был поразительно пуст: ни единого пассажира на многочисленных платформах, ни единого поезда, и даже товарные вагоны куда-то попрятались с запасных путей. Наша парочка спустилась с моста, прошла мимо вымершего вокзала, перешла опасную для жизни площадь, в центре которой обосновались маршрутки, и подошла к сооружению, что напомнило автору стройку около его дома. Точнее, не саму стройку, а вагончики-контейнеры из волнистого металлического листа, внутри которых обитали строители-таджики. Только эти самые контейнеры здесь имели зарешеченные окна, видимо, чтобы таджики не разбежались, а перед контейнерами был небольшой навес. Мун заглянула в одно из окон, снизу открылась маленькая форточка, и Мун сказала туда, что у нее забронирован билет на автобус 16-32. Оказалось, эти сооружения вовсе не обиталище осевших возле вокзала таджиков-гастарбайтеров, а автовокзал Краснодара. Впрочем, на присутствие автовокзала намекали стоявшие рядом несколько автобусов междугороднего вида, проехавшие, не иначе, не одну сотню тысяч километров на своем нелегком веку.

После недолгой задумчивости окошко запросило денег, наша парочка расплатилась и отошла от вокзала с двумя билетами на рейс 16-32 автобуса \"Ростов-Анапа\", на которых столь примечательное время было пропечатано самыми крупными цифрами. Теперь Мун с ВП предстояло мчаться через весь Краснодар на встречу с мамой Мун, чтобы взять ключи от семигорской квартиры.




Мун направилась было к маршруткам, но ВП уперся на месте с воистину ослиным упрямством, утверждая, что он от одного-то Шумахера только немного отошел, и в авто к следующему не полезет ни за что. А поехать на троллейбусе он будет просто-таки счастлив.

К радости ВП, подходящий им троллейбус стоял на остановке, и вот уже наша парочка разместилась в полупустом салоне с обязательно присутствующим кондуктором инсайд.

-Простор! Воздух! - радовался ВП, - и с места никто не рвет, как на пожар!

Впрочем, троллейбус не то что не рвал с места, он и ехать-то толком не собирался. Проехав квартал от вокзала, троллейбус встал, как вкопанный, на остановке возле какого-то ветхого дома из красного кирпича, на крыше которого чуть ли не деревья росли. А время всерьез поджимало, и наша парочка беспокойно ерзала. Наконец, троллейбус дождался чего-то, только ему известного, и вполне бодро поехал по краснодарским улицам.

-Это остановка Зип! - сказала Мун спустя минут 20 пути.

-Зип?! - удивился ВП. - А Рара тут поблизости нету?!

-Зип - это не архиватор, а завод измерительных приборов! - смеясь, ответила Мун. -Здесь делают водомеры.

-Ага, вот откуда эта ваша зараза распространяется, что они в каждой квартире есть! - воскликнул ВП. -Как хорошо, что у нас в Нахабино никакого архиватора, то есть завода нет, и эти \"прелести\" цивилизации к нам не скоро еще дойдут!

Мама Мун уже поджидала нашу парочку на улице возле остановки с ключами наготове. Сделав Мун стандартное материнское внушение по поводу слишком легкой для прохладной погоды одежды, а также в принудительном порядке купив нашим персонажам фруктов и овощей с собой, она отпустила Мун с ВП, и те радостно потрусили на троллейбус обратно к вокзалу.

К счастью, транспорт не подвел, и Мун и ВП прибыли на вокзал за 15 минут до отправления автобуса. Мун повела ВП мимо обиталища гастарбайтеров куда-то в узкий темный переулок, и в ответ на удивление ВП поведала, что посадка на автобусы происходит там. Автору непонятно, каким образом отнюдь не маленькие автобусы заезжают в такую тесноту, да еще и умудряются там разворачиваться, не круша при этом столь похожий на гастарбайтерский городок автовокзал. Наверное, здесь не обошлось без влияния завода измерительных приборов, который все же подрабатывает архиватором…

Переулок закончился распахнутыми воротами, за которыми наши персонажи сразу же оказались под длинным и широким навесом. Длинными рядами стояли скамейки, плотно занятые ожидающими автобус людьми, а сбоку, собственно, уже стояло несколько автобусов, в том числе и \"Ростов-Анапа\", у дверей которого сгрудилась группа пассажиров. Посетив вокзальные удобства, внутри оказавшиеся вполне просторными, и расположенные в самом дальнем углу навеса, наверное, чтобы пассажирам было подальше бежать с препятствиями, сигая через скамейки и других пассажиров, наша парочка села в автобус. Двух свободных мест рядом не оказалось, и им пришлось рассесться через проход друг от друга.

Водитель уже заводил мотор, когда с улицы донеслись истошные женские крики \"Девушка! Девушка!\", и какая-то уже не молодая отнюдь девушка стремительно ворвалась в автобус, что-то схватила и выскочила назад. Крики утихли. \"К чему бы это?\"- подумал ВП. Вот, наконец, проверили билеты, и автобус тронулся.


Каким-то непостижимым образом, не иначе, не без использования ведьмовских навыков, не произнеся ни слова, Мун убедила сидевшего возле нее пассажира поменяться местами с ВП, и из города по Яблоновскому мосту в направлении Адыгеи наша парочка уже ехала вместе. Вскоре город Краснодар растаял, замаячили поля, и автобус почему-то остановился. В открывшуюся дверь ввалился милиционер, весьма похожий на сильно располневшего Терминатора, для пущей безопасности прикрывающего пузо бронежилетом. Терминатор чуть боком, чиркая животом по сиденьям, прошествовал по автобусу, скользя по пассажирам механическим взглядом двух объективов глаз, и ни на ком особо не задерживаясь. ВП ожидал, что вот-вот сей механизм произнесет пресловутое \"Сара Коннор?\". Однако вместо этого Терминатор потребовал документы у какого-то кавказца, впрочем, так и не удосужившись их проверить. Видимо, сбой программы, повлекший за собой рост пуза, также повредил и логику киборга. В связи с чем документы он спрашивал, но не проверял. Вскоре Терминатор в милицейской фуражке покинул автобус, и за окном замелькали необозримые поля с кажущимися игрушечными деревцами и домиками на горизонте.

Местность казалась ВП вполне привычной, пока на горизонте не нарисовалась цепочка гор. ВП так и прилип к окну, и беспрестанно фотографировал сквозь замызганное стекло…

-Вот нефть качают, - показала Мун на насос, что торчал в чистом поле, ни огороженный, ни охраняемый.

-Ого! - ВП, и без того слегка пораженный панорамой полей, отчеркнутой горами на горизонте, совсем опешил, причем даже не понятно, то ли от факта наличия нефти, то ли от того, что эта скважина предоставлена самой себе. -И что, никто ее не сторожит?

-Нет, - ответила Мун. -Да тут их дальше много будет, этих вышек.

-Дааа, это ведь приходи ночью, кто хочешь, и отливай хоть цистерну! - изумлялся привычный к сплошным заборам, сторожам и сигнализациям в Москве ВП.

Автобус проезжал множество похожих населенных пунктов, и главная их улица неизменно называлась или улица Ленина, или улица Мира. Автора от такой картины посетила идея, почему бы не сделать единую нумерацию домов по всей трассе, раз уж улицы все равно одинаково называются… Иногда автобус останавливался, и люди подсаживались, а иногда водитель кричал кому-то что-то наподобие \"маршрутку ждите!\" в открытую дверь.

Ехали уже больше полутора часов, а горы, что как будто нарисованной цепью разделяли небо и землю где-то вдалеке, так и не приближались. ВП весь ерзал от нетерпения, когда же наконец начнутся горные пейзажи. Ведь до этого он ни разу в жизни не был в горах!.. Впрочем, пейзаж несколько разнообразился нескончаемыми нефтяными вышками, сколько которых здесь в точности, не знал, наверное, никто, включая их владельца… Вышки то прятались вдали за лесополосами, то подступали к самому шоссе и будто нависали над ним… В каком-то довольно крупном городе этих самых вышек, казалось, было больше, чем домов, или же во дворике каждого частного дома, помимо традиционного сада с огородом, имелось собственное месторождение нефти. Такое вот, с позволения читателя сказать, приусадебное хозяйство.

Вдруг автобус затормозил и стал сворачивать с шоссе в какой-то узкий проселок, угрожающе раскачиваясь и подпрыгивая на ухабах.

-Это Абинск, тут стоянка на 10 минут, - поведала Мун.




Автовокзал Абинска казался безжизненным и даже закрытым, за железобетонным забором виднелись заброшенного вида домики, и лишь скамейки и навес, возле которого остановился автобус, были свежевыкрашенными. Часть пассажиров лихо рванула куда-то за вокзал, в скопление пирамидальных тополей и туй. Как выяснилось, там располагался туалет. А ВП же, засняв цветущий каштан на фоне покосившегося монументального забора, поднявшуюся выше тополей вышку с, наверное, когда-то работавшими прожекторами, чьи ржавые черепа теперь взирали с укором пустыми глазницами на вокзальную площадь, присел на причудливой формы лавочку, что напоминала ребра неизвестного науке животного, среднего между змеей и крокодилом. Кого отловили абинские нефтяники во время ночного обхода своих несчетных вышек, автор не знает, однако, лавочка из скелета этого существа оказалась вполне любопытная. Мун купила каких-то сухариков и сфотографировала мечтающего на лавочке-скелете ВП…

Вот стоянка закончилась, автобус вынырнул из проселка на шоссе и покатил дальше. Здесь строители шоссе, видимо, решили, что хватит играть с горами в кошки-мышки, этак и до Азовского моря можно докатиться, и решительно свернули с равнины к манящим горным хребтам. Неожиданно и резко горы надвинулись на шоссе, и автобус, подскакивая, помчался сквозь предгорья.

Если до того ВП непрерывно фотографировал, то теперь его и вовсе невозможно было никакими силами оторвать от окна: горы, пусть и совсем низкие, но все-таки горы!.. Какой-то маниакальный огонек сверкал в глазах ВП, фотоаппарат в его руках непрерывно снимал все, что было за окном.

Впрочем, проезжаемые селения были вполне подмосковного вида, и даже возле чьего-то дома росла елка, от вида которых ВП успел отвыкнуть. Промчались, петляя, через Нижнебаканское, где, по словам Мун, делали и продавали на месте какое-то особенно вкусное пиво, затем пронеслось Верхнебаканское с железнодорожной станцией Тоннельная где-то страшно далеко внизу… Автобус, надрывно урча, забирался по серпатнину все выше и выше.

-Сейчас будет дворец Гибдд, - сказала Мун.

Сооружение - выпуклый многоугольник нависало надо самой пропастью и навевало на автора мысли о Ласточкином Гнезде… А над входом в этот неведомый замок висела надпись \"ГИБДД\".

-Смотри, смотри, какой сейчас будет вид! - произнесла Мун, когда автобус взобрался на самую высокую точку этого серпантина.

Через мгновение ВП, и без того ополоумевший от восторга, вызванного небывалыми пейзажами, и вовсе потерял дар речи и остатки мятежного разума. Открылся вид на долину, красивый настолько, что не мог быть реальным. Все это навевало автора на мысли о программе Bryce 3D, которая, впрочем, едва бы смогла создать такой пейзаж даже в руках опытного и талантливого художника. Обзор открылся, казалось, до края света; солнце бросало вечерние золотые лучи на миниатюрные, с игольное ушко, домики, что были разбросаны среди моря зелени разнообразных оттенков, изредка разбавленного пологими старинными зеркальцами озер и прудов…

-Ёёёооо… - только и выдал ВП, уронив челюсть от изумления и восторга. Тут Мун стала двигаться к выходу и потащила за собой ВП, что, вытаращив глаза, периодически моргал, не в силах побороть столь мощный восторг. Незаметным для автора образом наша парочка вышла из автобуса, и уже стояла, вдыхая свежий и прохладный воздух гор…

Автобус привез их в ту самую долину, на которую открылся вид, ошарашивший не видавшего такое прежде ВП. ВП же, тряся головой, будто пытаясь отогнать наваждение, произнес \"Ща!\" и побрел походкой лунатика куда-то за остановку. Встревоженная Мун последовала за ним и увидела, как ВП исступленно щупает ствол ближайшего тополя.

-Ну не может такая красота быть настоящей! - наконец-то воскликнул что-то связное ВП. -Не может и все!

-Ну давай ущипну тебя, - сказала Мун, улыбаясь и немного светясь гордостью от того, что ее родные места столь впечатлили ВП.

-Мдя. Полный конец обеда. - резюмировал свои наблюдения ВП, придя немного в себя, и наши персонажи побрели с остановки в поселок Семигорье, навстречу указателю \"Семигорье 0,5\", что, не иначе, гласил, что без поллитры в этих местах так просто не разберешься, или же намекая на пристрастия местных жителей…


Между тем, в Семигорье оказалось значительно прохладней, чем было в Краснодаре. Вероятно, сказывались горы, или же присутствие неподалеку города Новороссийска с его сногсшибательными ветрами. Солнце сползало, цепляясь за ветви тополей с только распустившимися листками, тут и там усеянные густыми зелеными шарами омелы. Воздух непривычно чистой волной вливался в легкие после спертой атмосферы автобуса и слегка пьянил.

Наши персонажи двигались по дорожке среди сочной зеленой травы в направлении сосновой рощи и непонятного обелиска.

-Не удивляйся, если на тебя тут будут местные жители таращиться, - предупредила ВП Мун. -Здесь все всех знают, а ты - человек новый.

-Я на них сам таращиться начну! И более того, фотографировать! - весело сказал ВП, которому свежий воздух слегка ударил в голову, и приятная веселость ручейками разливалась внутри.

Наша парочка прошла мимо сосновой рощицы, мимо обелиска, что оказался планом Семигорья, и вошла непосредственно в поселок. Автору Семигорье напомнило родное Нахабино: тот же частный сектор, те же ухабистые грунтовые дороги- гроза автомобилей, те же бездонные лужи, и единственное существенное отличие - это белая глина под ногами вместо привычной красной или бурой нахабинской.

-Да у вас тут можно посуду делать! - воскликнул ВП, увидев такую перспективную почву под ногами.

Мун вывела ВП к более-менее городского вида двухэтажным домам, что утопали в зелени садов и огородов.

-Где-то я уже это видел, скорее всего, в Нахабино! - произнес ВП. -Ну прямо улица Красноармейская точь-в-точь!

Наша парочка зашла в подъезд одного из этих домиков, едва не налетев на местных подростков, что сидели на какой-то доске под лестницей прямо у входа. \"Здрасьте,\"- пролепетали те, явно перепугавшись столь нежданному появлению аж двух потусторонних существ.

Гремя ключами, Мун отперла деревянную квартирную дверь в подъезде в двух шагах от входа.

-Вот мы и приехали, - сказала она, забираясь куда-то глубоко в шкаф во мраке прихожей. ВП немного растерялся, подумав, что и ему непременно нужно куда-то проходить сквозь шкафы вслед за Мун. Однако, растерянность его была напрасной - Мун, чем-то погремев и пощелкав внутри стенного шкафа, выбралась обратно.

-Это мы пробки выкручиваем, когда уезжаем, а то тут со звонком хулиганят, - поведала она и включила свет в прихожей.

Квартиру сильно выдуло во время недавнего похолодания, и, едва переведя дух с дороги, наши персонажи начали замерзать. Мун повела ВП в свою комнату, обильно украшенную различными плакатами с Гарри Поттером и иными неведомыми автору сказочными персонажами вида серьезного и сурового, казалось, с укором глядевшие на всякого входящего в комнату нарушителя их покоя. Там Мун принялась искать какие-нибудь теплые вещи для ВП: в результате тот оказался дополнительно наряженным в причудливой формы тельняшку, вязаный жилет в крупную черно-желтую полоску и шерстяные носки с красно-черными полосами, представляя своей разнокалиберной полосатостью угрозу для разума отдельных психически неустойчивых личностей или же грозное пугало для зебр. Кроме того, откуда-то из недр тумбочки в прихожей были извлечены тапочки, которые, о чудо, налезали ВП с его немаленьким размером не только на большие пальцы ног, но и практически доходили ему до пяток. ВП поглядел на себя в зеркало, для полноты картины нацепив еще темные очки и сделав зверское лицо, и, уважительно крякнув, расхохотался сам над собой.

-Ну, кросавчег прямо! - выпалил он.




Пока Мун бегала в магазин за едой, ВП успел немного освоиться и отыскал розетку, куда воткнуть зарядники для множества своих электронных девайсов. Соорудив потом ужин, наша парочка поела, отдохнула и отправилась на прогулку, совмещенную с экскурсией для ВП по родным местам Мун. Благо, что те были сосредоточены на совсем крошечной площади с поразительно высокой плотностью. Поскольку температура на улице стремилась к нулевой с настойчивостью упрямого осла, для ВП пришлось отыскать и куртку. К счастью, имелось несколько вполне бесполых курточек. Посему ВП облачился в нечто футуристического фасона, наводящее на мысли об утопических фильмах, пришельцах из космоса и биороботах, и расцветки, вполне пригодной для ведения в этой куртке дорожных работ - безумно-янтарно-желтый чередовался сверкающими полосами с серым и черным, что лишь усиливали эффект.

Возле торца двухэтажного дома, где, как оказалось, располагался единственный семигорский магазин, любовно называемый Мун \"наше сельпо\", сидел и смотрел на закат черный кот. ВП, питавший ко всем черным котам слабость, благодаря своему домашнему коту беспросветно-черной масти по странной кличке Гриба, о происхождении которой автор расскажет как-нибудь в другой раз, тут же среагировал. \"Кис-кис-кис,\"- позвал он, и неизвестный семигорский кот отозвался вполне осмысленным \"муррр\" и потрусил к ВП. Котейка оказался весьма дружелюбным, и в течение некоторого времени Мун только и оставалось умиляться беседе ВП и кота.

Холодное красное солнце опрокидывалось куда-то за крыши домиков, царило зябкое безветрие, лишь над горами густой пеленой быстро струились облака.

-Это называется \"Молдаване кашу варят\", - сказала Мун, указывая на бег облаков.

-Интересно, а почему так? - изумленно спросил ВП.

-А, не знаю, - ответила Мун. -Вот моя школа!

И Мун показала на здание, назначение которого, благодаря типовому строительству в СССР, невозможно было спутать ни с чем. Школа - она и в Семигорье школа!.. Указывая на окно школы за окном, Мун подробно рассказывала, что там за кабинеты, и множество историй, с ними связанных…

Вот наша парочка выбралась из поселка на широкое поле, где ВП совсем потерял голову от размаха, от просторов, что были ограничены лишь горами вблизи и вдалеке - с противоположной стороны долины, от тишины вечера, зелени травы и свежести воздуха. Без устали фотографируя, ВП пытался запечатлеть хоть малую толику этого потрясающе красивого пейзажа…

Вдоволь надышавшись холодным, пронзительно-чистым воздухом, наша парочка вернулась в поселок, постояла на балконе на вид рассыпающейся пожарной лестницы школы, и, сделав крюк по стремительно тонущим в густой южной ночи неровным улицам Семигорья, направилась в гости на чай к родственникам Мун, что жили в соседнем доме.


На следующий день наша парочка решила отправиться в Новороссийск, до которого от Семигорья было с полчаса езды. Поэтому, особо долго не раздумывая и не раскачиваясь с утра, Мун и ВП собрались и стояли на автобусной остановке.

Семигорская остановка напомнила автору село Макарово Ногинского района Московской области: тот же безлюдный каменный бастион, укрывшись в котором, можно было бы при наличии боеприпасов отбить атаку роты пехоты, что стоял, возведенный на специально насыпанном холме, особняком от дороги и пешеходных асфальтовых тропок, терявшихся в густой траве. И, так же, как и в Макарово, здесь была полная неопределенность, когда придет какой-нибудь автобус, и придет ли он вообще в ближайшую неделю. Изредка по шоссе на бешеных скоростях пролетали машины, в основном, отечественного производителя - Жигули - мечта любителя, даже скорее профессионала тюнинга. Например, девятка, украшенная всеразличными крыльями и хвостовым оперением, предназначенными, не иначе, для полетов над горными перевалами с одного витка серпантина на другой, множеством антенн на крыше, что делали ее похожей на ежика, разве что только спутниковой тарелки там не было, и с гордой наклейкой \"Вольво\", приделанной к заднему стеклу, с ревом, достойным раненого Запорожца, пронеслась мимо и исчезла за горизонтом.

Тем не менее, народ на остановку постепенно подходил, и это вселяло в наших персонажей некоторый оптимизм: если народ подходит, значит, вероятно, и автобус тоже скоро подойдет. Какие-то тетки-армянки с целым табором детей, не иначе, национальный детский сад на выездной экскурсии и просто местная молодежь образовали уже немаленькую толпу на остановке. ВП с некоторым ужасом думал о том, как вся эта орава вместе с ними начнет трамбоваться и в без того тесный и забитый пассажирами газенваген, который рано или поздно придет из какой-нибудь горной деревушки Гадюкино. Иногда некоторые особо нетерпеливые пассажиры, чаще пассажирки, наделенные приятной внешностью, отходили от остановки метров на 200, видимо, показывая тем, что они не имеют никакого отношения к дежурившей там разношерстной демонстрации, и принимались буквально грудью останавливать изредка мчащихся мимо местных тюнингованных гонщиков. Порой они даже преуспевали в этом нелегком деле, и тогда количество жаждущих уехать из Семигорья немного уменьшалось.

Время шло, однако вместо автобуса показался всадник. Конь его был красив и холен, чего нельзя было сказать о самом всаднике - некий бомжеватого вида подросток в красочных, но стиранных не менее двух лет назад и потрепанных одеяниях. Медленно перемещавшийся вдалеке, ездок по мере приближения к остановке становился, не иначе, одержим бесом - пришпоривал коня и разгонялся, наверное, быстрее тюнингованных Шумахеров, заставляя пассажиров укрываться в бастионе остановки.

-Ну, елы-палы, еще один Шумахер! Кросавчег! - воскликнул ВП вслед стремительно исчезающему в облаке пыли наезднику.

На смену промчавшемуся всаднику возник новый, и не менее одержимый, повторивший и даже превзошедший трюк у остановки. Внешность его так же контрастировала с внешностью коня - тот же задрипанный бомжик верхом на красивом скакуне.

Когда так промчался третий всадник и показался четвертый, ВП надоело прыгать в остановку, и со словами \"Не трамвай, объедет!\" он решил показать характер местным конным потомкам Шумахера. Только взявший разгон на рассыпающуюся ораву армянских детей наездник увидел, что некий странный персонаж, коим был ВП, вставший в позу бодающегося быка, и не думает от него прятаться, посему от удивления немного притормозил и проскакал сантиметрах в 20 от ВП с миной недоумения и легкой обиды на лице. Как же, мол, так, не боятся его мощи!

Наконец, наездники кончились, и показался-таки долгожданный автобус. Вопреки ожиданиям автора, это оказался вовсе не ржавеющий газенваген, теряющий по дороге детали и пассажиров, а совершенно новый небольшой автобусик, казавшийся игрушечным, в котором, как ни странно, всем хватило сидячих мест! Воистину, удивительные вещи порой творятся…




ВП, натренированный ездой на московских маршрутках, только усевшись, тут же полез за деньгами.

-А когда деньги передавать? - спросил он, не без удивления глядя на мирно рассевшихся и не думавших даже платить семигорцев.

-Когда приедем, платить надо, - ответила Мун.

-Ого! - изумился ВП. - У нас все совсем наоборот! Не испорчены ваши водители коммерцией!

Новенький автобус мягко взбирался в гору, покидая долину, где располагалось Семигорье и какие-то другие населенные пункты… Вот замелькали домики Верхнебаканского, мостившиеся над провалом, на самом дне которого лежала, ныряя в тоннель через горы, железная дорога, вот завились серпантины перевала, и дворец ГИБДД, гордо высившийся на пике над шоссе, остался позади.

-Смотри, какой памятник сейчас будет, - сказала Мун, указывая куда-то вверх в окно, когда автобус преодолел самую высокую точку и нырнул с облегченным урчанием двигателя в ущелье с высокими стенами, что буквально накренились над дорогой, и выглядели, как аварийный мост в Москве. Было страшно, что от этой потрескавшейся стены вот-вот отвалится кусок и погребет собой шоссе вместе с проезжавшими машинами… Наверное, в таком ущелье очень удобно устраивать засады…

ВП поднял голову и увидел танк Т-34, что навис над самым обрывом, целясь дулом в противоположную стену.

-Здесь во время войны были ожесточенные бои, - поведала Мун.

Автобус покинул страшное ущелье, охраняемое танком, и покатил вниз среди невысоких поросших лесом гор.

-Где-то здесь гора, которая очень похожа на женскую грудь, - сказала Мун.

-Ну, знаешь, они все на грудь похожи, - ответил ВП. - Это как смотреть!

-Вот, вот она! - радостно воскликнула Мун, показывая гору, больше всех других похожую на грудь, форме которой могли бы позавидовать многие порнозвезды.

-Даа, действительно похожа, - согласился ВП.

Горы расступались, и взору наших персонажей предстало множество безрадостно-серых построек без окон и дверей и высокие трубы, дымившие таким же серым дымом. Автор может предположить, что тут, по-видимости, какая-то проблема с графикой: пропал цвет, и все отрисовывается в оттенках серого.

-Это Цемдолина, - сказала Мун, - тут заводы цементные.

Казалось, серыми были не только эти заводы, но и жилые дома и деревья… К счастью, монохромное наваждение вскоре исчезло, и автобус катил по вполне городским улицам, похожим, как ни странно, на улицы города Ногинска, с тем исключением, что здесь над домами вдалеке возвышались горы.

-Бермудский треугольник, - показала Мун на жилые дома. - Тут самый алкогольный район, стоило мне сюда в бурной молодости попасть, как я тут не меньше, чем на три дня, застревала!

-Ага, - ответил ВП, глядя на вполне приличного вида для такого района дома, утопавшие в зелени каштанов и кленов.

Автобус катил по Новороссийску, и вот стало уже понятно, в какой стороне море - местность понижалась. Соответственно, с горки катился и автобус. Но все же он не доехал до моря, как того хотелось бы ВП, а высадил нашу парочку у новороссийского автовокзала, площадь которого напоминала автостоянку у гипермаркета: такое же множество машин при отсутствии людей. Сам вокзал был еще забавней, чем краснодарский. В отличие от краснодарского, он не напоминал жилище гастарбайтеров, а больше походил на маленький продуктовый магазин, закрепившийся на крутом спуске, обзор с которого перекрывал скелет недостроенного огромного здания. Где-то, невидимое за строениями, было море, и горы на противоположном берегу бухты гигантскими миражами подпирали низкие облака…


Наша парочка пошла навстречу величественной панораме гор, что будто маячили над невысокими городскими домами и вершинами уходили за низкие холодные облака, правда, несколько подпорченной серым многоэтажным скелетом, что своими недостроенными этажами закрывал солидный кусок обзора. Какими-то тупиками Мун вывела ВП на дорожку, что была перегорожена довольно нового вида забором из металлических прутьев, часть которых была заботливо отогнута, образуя узкую лазейку.

-Это что такое тут, не иначе, такие вот парадные ворота Новороссийска и единственный выход с вокзала? - удивленно спросил ВП, пригибаясь и пытаясь сложиться пополам, чтобы просочиться в лаз.

-Не было тут такого, это недавно сделали, - не менее удивленно сказала Мун, пробираясь сквозь забор вслед за ВП.

-Интересный способ перемещения по городу, - только и ответил ВП.

Преодолев лаз, наши персонажи оказались на самом обыкновенном рынке, до боли напоминающем автору Павшинский рынок. Те же ржавые покосившиеся торговые ряды, асфальт с мелкими ямками и ухабами такой глубины, что автора невольно посетила мысль о специальном КБ, разрабатывающим дорожные покрытия повышенной степени неровности, а также об обученных бригадах таджиков, которые вместо катка укладывали асфальт при помощи пресса с фигурной поверхностью.

После рынка наша парочка очутилась на улице, по которой, видимо, раньше было движение, и ездили троллейбусы. В пользу последнего факта говорили многочисленные троллейбусные остановки. Однако, ни одной машины по этой улице не проезжало, и тем более не ожидался общественный транспорт.

-А тут что, как в Краснодаре, тоже по выходным весь центр пешеходный? - спросил ВП.

-Вообще-то нет, - с недоумением ответила Мун, впрочем, потом догадавшись, - сегодня ведь День Победы, вот и перекрыли. Тогда как же нам на троллейбус попасть, чтобы до моря добраться?..

-Да зачем нам троллейбус, вон, пойдем вниз с горки, авось к морю-то и выйдем, - предложил ВП.

Однако вниз пока пройти не представлялось возможным из-за стоявших сплошной стеной домов, что, примыкая вплотную один к другому, перекрывали возможность такого движения. И наша парочка пошла пока вдоль по улице, что стала столь внезапно пешеходной.

Город Новороссийск постоянно вызывал у автора смутное чувство дежа вю. Вот будто бы повсюду было что-то неуловимо знакомое, много раз когда-то давно виденное, и никак не улавливаемое сейчас. Оно будто выглядывало из-за угла, корчило затылку автора рожи и показывало язык, но стоило тому обернуться, тут же пряталось обратно, чтобы продолжить свои шалости, как только взгляд автора переключится на что-нибудь другое. Город выглядел странно - повсюду играла музыка, как очумелые, носились дети с воздушными шариками и с… стоп! С красными флажками! Вот оно что! Тут-то автору и удалось-таки понять, в чем дело: он моментально вспомнил собственное детство, маленькие красные флажки с золотыми звездами на них, и прочие милые атрибуты социализма...

Мун с ВП приближались к источнику более громкой музыки, чем звучала повсюду. И если повсюду играло что-то военно-патриотическое, то в отзвуках этого более громкого доносился вроде бы женский вокал. Тут ВП буквально завис, тыча пальцем куда-то в сторону:

-Ого! Тут что, коммунисты на выборах победили? - молвил он, указывая на мощную, монументальную Доску Почета. \"Новороссийск - город-труженик\", - гласила надпись золотыми рельефными буквами. На гранитной плитке Доски, что больше походила на обелиск героям войны, висели цветные фотографии передовиков.

-Да вроде нет, - ответила Мун.

-Не может такого быть! Кто же это, демократы что ли, такое установили? - воскликнул ВП, фотографируя Доску Почета, что, будто привет из далекого детства, настигла его в 1500 километрах от дома. -Социализм тут у вас, однако!

Прямо после Доски Почета возвышался похожий на особняк помещика, захваченный красными комиссарами, дворец культуры \"Украина\". Украшенные лепниной колонны были сплошь увешаны красными флагами, и огромное красное знамя реяло в центре колонн… Прямо под большим знаменем перед микрофоном художественно открывала рот под фонограмму, звучавшую из трехметровых колонок, этакая Анка-пулеметчица, облаченная в экспроприированное у бывших хозяев особняка вечернее платье. Поглядеть на бенефис легендарной девушки-красноармейца собралась немаленькая толпа, в которую влились и Мун с ВП.

Только ВП сфотографировал Анку-пулеметчицу, как кто-то настойчиво тронул его за плечо. ВП удивился, кто бы это мог быть - ведь Мун стояла перед ним, оглянулся и увидел ту самую даму из Новороссийска, его соседку по поезду. Лишний раз изумившись, насколько тесен мир и особенно некоторые его города, в которых победила Советская власть, радостно поздоровавшись и пообщавшись на дежурные темы, наша парочка и дама из Новороссийска вместе со своим семейством разбрелись в разные стороны.




Выведав у дамы, что троллейбус сейчас ездит только по улице Навязчивого, Мун и ВП решили туда не ходить, потому что это обратно в гору, а выйти к морю пешком, вполне очевидным путем - вниз по улицам. Поэтому они направились к ближайшему перекрестку, чтобы там повернуть в морском направлении. Смело шагая по проезжей части, ставшей в честь Дня Победы пешеходной, наша парочка набрела на плакат-указатель, вызвавший у ВП бурную реакцию.

-Улица Свободы? - прочел он. -Московские названия! У меня недалеко от работы улица Свободы! Мы по ней обязательно и пойдем, и выйдем, наверно, к метро Сходненская!

Читая дальше, ВП и вовсе расхохотался:

-Банк \"Возрождение\", улица Энгельса, дом 32! И тут тоже 32, уррааа!!!

Мун сфотографировала ВП у этого веселого указателя, и они свернули вниз к морю как раз на улицу Свободы.

Новороссийск изобиловал памятниками - буквально на каждом перекрестке стояли памятники солдатам, матросам и мирным жителям, что защищали город от немцев. Пройдя мимо одного из них, утопавшем в красных флагах и флажках, наша парочка набрела на забавный продуктовый магазин - с одной стороны от входа стоял этакий скульптурный Кот Базилио, держа в лапах табличку с надписью \"Магазин \"Карабас Барабас\", а с другой - хитрая Лиса Алиса с сумочкой, из которой выглядывала купюра в одно евро. Купив какой-то мелкой еды в этом магазинчике, Мун и ВП пошли дальше по улице Свободы, в конце которой, в самом низу, уже виднелся кусочек гавани и корабли.

Тут внимание ВП привлек фотосалон, двери в который украшала весьма оптимистичного вида надпись - \"Здесь можно срочно вызвать милицию!\"

-А это что, специальная услуга для постоянных клиентов? - удивился невиданному доселе элементу сервиса ВП. - Только для вас, срочный вызов милиции при заказе свыше 32000 рублей?

-У нас такие надписи много где, и в Краснодаре тоже есть, - ответила Мун.

-Странно как, а зачем это? Взял сотовый и позвонил, если очень надо, - недоумевал ВП.

Последним зданием перед морем по улице Свободы было Новороссийское Пароходство, что выглядело, будто перенесенные на сушу постройки- верхние палубы большого морского лайнера. Та же белизна, те же скругленные углы, и, автор полагает, на капитанском мостике располагался кабинет главного директора, что, овеваемый заморскими ветрами, созерцал из высоко расположенных окон-иллюминаторов и гавань, и причалившие корабли, и солидный кусок города.

Пройдя величественное здание Пароходства, наши персонажи вышли к простору и водной глади гавани.


ВП, узрев развернувшееся перед ним водное пространство, впал в состояние легкого транса, которое очень долго потом не покидало его. И было от чего впасть в транс!.. Сливающееся с горизонтом побережье, на которое наша парочка вышла, было сплошь застроено невысокими, какими-то облезлыми домами, спокойная вода расстилалась буквально от ног и упиралась в далекий, будто нарисованный, противоположный берег бухты, на котором у подножия темных гор, поймавших своими недосягаемыми вершинами массу темных туч, что непрерывно перемещались, перегруппировывались, как детские кубики, красовались какие-то постройки и две дымящие трубы, казавшиеся по сравнению с мощью гор жалкими спичинками. И среди всей этой небывалой, слишком величественной, чтобы быть правдоподобной, красоты сильными порывами с моря налетал ветер.

-Огоо… - потерянно произнес ВП, поплотней застегиваясь от ветра.

Когда ВП осмотрелся и немного привык к потрясающим пейзажам, он, как заведенный, принялся скакать и бегать, беспрестанно фотографируя то набережную, уложенную в клеточку плиткой, то морскую гладь, то далекий противоположный берег бухты, то облезлые здания вокруг. Впрочем, одна из построек, что будто бы стояла на воде, облезлой вовсе не выглядела, а, видимо, повторяла дизайн пароходства: те же верхние палубы, только значительно новее - сделанные будто только из металла и стекла, отражавшего небо… Словно пароходство олицетворяло собой начало 20 века, а это здание - начало 21.

-Это рыбный порт! - пояснила Мун.

Наша парочка пошла вдоль по набережной, оставив позади модернистский рыбный порт, в сторону выхода из гавани, которого, впрочем, даже и видно не было, и к большому военному кораблю, что стоял у причала не так далеко…

-А что это там, - ВП указал на противоположный берег, - какая-то гора, как ацтекская пирамида? Вся огромными ступенями?

-Там Новороссийский цементный завод! - с гордостью в голосе ответила Мун. - Там делают самый дорогой и качественный цемент! А на горе сырье берут и потом круглосуточно обжигают в печах.

Вершина горы-пирамиды также была скрыта облаками, и автору остается только догадываться, что на ней находится - то ли гигантская статуя бога производства цемента, то ли офис главного начальника всех этих заводов, что с презрением взирает с небес на своих мелких сошек- сотрудников, то ли под стать горе - величественный алтарь, на котором приносят в жертву особо провинившихся рабочих…

-Тут я в школе в почетном карауле стояла! - сказала Мун, показывая на обелиск, что укрылся от ветров в сквере возле набережной.

-Ух ты! - ответил ВП. - Не представляю себе тебя, стоящей на посту у памятника!

-А я тебе фотки дома покажу, - улыбаясь, сказала Мун.

Наша парочка дошагала до военного корабля, который своей громадой скрывал скромное круглое, словно севшая здесь неизвестно когда летающая тарелка, здание пассажирского порта. В ВП явно погиб военный, потому что глаза ВП при виде плавающей крепости загорелись маниакальными огоньками, и он принялся фотографировать корабль-исполин с номером 105 на борту…




-Это - драйвер порта! Или, скорее, файрволл! - воскликнул ВП, указывая на какие-то катера у причала.

-Почему? - удивилась Мун.

-Ну как же, смотри, Port Control! - прочел ВП надпись на борту новенького катерка, что будто бы звал всем своим видом на борт, обещая разогнаться до безумной скорости, и облететь за пару минут если не Земной шар, то по крайней мере все Черное море.

-Действительно, - улыбнулась Мун.

Наши персонажи направились дальше по побережью, пройдя пассажирский порт, глядя на который, ВП все пытался определить, последовательный это порт, параллельный или вероятно вообще USB, в сторону длинной, конец которой терялся где-то возле другого берега, бетонной полосы, перечеркнувшей поперек гавань - волнолома…

-ВолноВлом! - провозгласила Мун.

-А по нему ходить можно? - поинтересовался ВП.

-Еще как можно, - ответила Мун.

-Ну тогда пойдем на него, хочу пройти этот волноВлом до конца! - обрадовался ВП.

Между тем, ветер, что раньше налетал редкими, но сильными порывами, сейчас совсем потерял совесть и дул непрерывно, да так, что наших персонажей вдавливало в камень набережной, или же наоборот, будто начинало подхватывать в воздух…

-Ну и ветер у вас! - воскликнул ВП, закутавшись в черно-желтую курточку по самый подбородок, и выглядевший, по словам Мун, весьма похожим почему-то именно на немецкого туриста. Наверное, из-за того, что ВП все вокруг педантично фотографировал, не убирая с лица ошалелой улыбки.

-Да это еще не ветер, - ответила Мун, - вот когда Норд-Ост задует, это ДА!

-Ничего себе еще не ветер! - удивился ВП. - У нас от такого \"еще не ветра\" электричество гаснет, и воду отключают!

Но, не пугаясь буйства атмосферы, наши персонажи взошли-таки на волноВлом, который вблизи оказался довольно адаптированным к прогулкам - он представлял собой как бы 3 ступени, что спускались к суше и отвесной частью были повернуты к отрытому морю… На средней ступени, что и была пешеходной, были установлены фонари, работают они или нет, автору проверить не довелось, а также ограждение, чтобы не в меру впечатлившая публика не упала в воду от избытка чувств. Среднюю ступень закрывала от ветров с открытого моря и брызг ступень верхняя, высотой в человеческий рост. Впрочем, немного пройдя по средней ступени, Мун и ВП решили не искать в жизни легких путей и вскарабкались на верхнюю, буквально воспарив над волнующимся морем, ловя мелкие соленые брызги и лучи солнца, что пробилось сквозь облака…

Над морем, что лазурью уходило за горизонт, было ясно, облака будто прибивало к горам с цементным заводом, да и вид с волноВлома был потрясающий: далекий город, корабли, горы, и вода, разделенная, будто по линейке, волноломом на волнующееся, негодующее, шумящее море, что швыряло свои волны на бетон, и спокойную, ровную, как на пруду, гладь бухты…

Наша парочка дошла по словно бесконечному волнолому, видимо, до его середины - начало пропало из вида, слившись в точку, и конца тоже было не видать!.. Внизу, где буйствовали волны, плавало великое множество медуз… Сколько их там было, тысяча или сто тысяч, автор сказать не может, такого количества этих странных созданий одновременно ему видеть никогда не доводилось!

Когда ВП стал предполагать, что этак они и до другого берега дойдут, благо, тот стал куда ближе и реальней, чем берег, откуда наша парочка вышла, показался и конец волноВлома, на котором гордо возвышался полосатый красно-белый маячок.

-Где-то здесь лежит на дне \"Адмирал Нахимов\", - сказала Мун, когда наши персонажи будто нависли над морем возле маяка. - Какая тут глубина, даже представить страшно!..

-Да уж…. - ответил ВП.

Мимо, качаясь на волнах, деловито проплыл буксир под названием \"Бурный\", и ВП чуть в воду не свалился, фотографируя его…

-Ага, как в анекдоте, - произнес ВП, когда буксир исчез из досягаемости объектива, - у нас все корабли названы по характерам: вот \"Грозный\", вот \"Бесстрашный\", а \"Бессовестный\" уже третий год в ремонте!

Совсем ошалевшая от сильного морского ветра, невообразимо огромных количеств свежего воздуха, наша парочка, немного передохнув, отправилась обратно по волнолому, на сей раз уже по немного укрытой от ветров средней его части…


Пройдя снова через весь бесконечный волнолом, наша парочка вышла к бабушке, что, сидя на каменном бортике, торговала различными семечками и орешками. Автор удивлен, как только этими безумными ветрами не сдуло не то что легкий и сыпучий товар, но и саму бабушку, однако, старушка явно никуда не собиралась улетать, и, более того, весьма бойко торговала. Мун купила у несдуваемой бабушки кулек орешков, и наши персонажи уселись на прогретый изредка пробивающимся сквозь облака солнцем камень набережной, повернулись спиной к ветру и восстанавливали силы после шествия по волнолому…

Между тем, пейзаж, к которому Мун и ВП сидели спиной по причине свирепого ветра, был мало сказать потрясающим: он был великолепен и просто-таки непередаваем. Безоблачное над морем небо, безупречно-синего оттенка, какой автору доводилось видеть разве что в черемуховые холода или после трех дней непрерывного дождя, уходило в лазурное море, что двигалось мелкими частыми волнами, и в разных местах имело разной насыщенности оттенки - от нежно-зеленого до темно-синего. Картину дополняла линия берега, что гладкой кривой огибала воду- продолжение неба, и уходила за горизонт. Воистину, картинка с открытки! Разве что только пальм для полноты впечатления не хватает.

Внимание ВП привлекло странное сооружение где-то на границе линии горизонта: из воды явно торчала корма тонущего корабля, казавшегося брелком из-за большого расстояния.

-А это что, памятник затоплению Титаника? - изумленно спросил ВП.

-Нет, это мемориал \"Малая Земля\", - ответила Мун. - Психоделический музей! Там внутри этого тонущего корабля сердце бьется!

-Сердце?.. - озадаченно переспросил ВП. -Воистину, психоделика какая-то!

Наша парочка немного отдохнула и решила продолжить прогулку по набережной.

-Нет, и все-таки я не верю, что вся эта потрясающая красота - настоящая! - заладил ВП. -Я должен это море пощупать, ну не может его быть, и все тут! Сейчас как проснусь, и окажусь среди привычных заборов и помоек!

Мун оставалось только с улыбкой наблюдать, как ВП спустился с набережной на пляж из явно не здешней щебенки, привезенной, не иначе, откуда-нибудь из Новобобруйска для благоустройства новороссийского побережья, как подбежал, приговаривая \"дайте мне море пощупать\", к самой воде. Впрочем, море не осталось равнодушным к такому неверию в него со стороны ВП - налетела весьма мощная волна, которая окатила бы ВП брызгами с ног до головы для пущей убедительности, если бы тот лихо не отпрыгнул назад.

-Холодное, - довольно констатировал ВП, осторожно окуная руки в непредсказуемую стихию. Вода казалась какой-то густой что ли, более плотной, чем речная, и по температуре напоминала автору водопроводную холодную воду у него дома: руки немеют, если долго их подержать под краном.

-Вот теперь немного верю, - удовлетворенно произнес ВП, - хотя все равно ничего этого не может быть!




Вскоре наши персонажи уперлись в забор, отгораживавший кусок побережья, и им ничего не оставалось, как подниматься обратно в город. Тут же стих безумный ветер, и стало даже жарко. Первое, что предстало перед Мун и ВП - это двухэтажное здание в виде исполинской лежащей на боку бочки, на которой развевался неизменный признак победы коммунизма: красный флаг с золотой звездой и серпом и молотом.

-С возвращением в СССР! - радостно произнес ВП.

\"Пивная Бочка\",- гласила вывеска на странной постройке.

Наша парочка поднялась немного по улице, обходя огороженное побережье, и, пройдя аллею южных сосен, снова свернула вниз, к морю. Туда вел длинный сквер, в котором наши персонажи, к величайшей своей радости, отыскали весьма комфортабельный туалет с демократичной ценой - всего 5 рублей. \"А в Москве бы рублей 20 в таком месте содрали\",- заметил ВП.

Сквер вывел нашу парочку снова к морю, набережная которого еще не пострадала от благоустройства, и к очередному памятнику морякам, стоявшему на выдающемся в море мысе. Автор затрудняется сказать, сколько точно Мун и ВП прошли памятников в Новороссийске, впрочем, предполагает, что не менее двух десятков.

-Это Мыс Влюбленных, - поведала Мун.

-Мыс Влюбленных? Ну тогда мы просто-таки обязаны на нем побывать! - воодушевленно произнес ВП.

Воистину, это место оправдывало свое название - весь каменный бортик над морем был исписан различными объявлениями о знакомствах и любовными письмами, порой, довольно длинными и безумно трогательными… Словно ощущалось биение разбитых сердец, еще надеющихся или уже потерявших все надежды… Аллейка, с одной стороны которой шумело море, отделенное лишь множеством чужих надежд и желаний, а с другой - рос розовый кустарник, который автору в его далеком детстве представили как Лох, вела к памятнику, изображавшему группу моряков, вооруженную какими-то арканами и монтировками, что шагала к морю. Автор воистину не завидует немцам, бить которых направилась эта компания - сначала заарканят, а потом монтировкой, монтировкой… Волны с шумом и фонтанами брызг разбивались о камни Мыса Влюбленных… На берегу же возвышалась гостиница \"Новороссийск\".

Наши персонажи побродили по Мысу Влюбленных, впитав немного незримой магии, что присутствовала там, и пошли, уже весьма уставшие от прогулок, обратно в город, мимо гостиницы \"Новороссийск\".

-Ого! Улица Штирлица! - воскликнул ВП, фотографируя название улицы.

-Где? - растерянно спросила Мун.

-Да вот же! Улица Исаева ака Штирлица! - не унимался ВП.

-Действительно! Ого, вон какое сочетание интересное! Квас-вино и дивиди! - засмеялась Мун, указывая на ларек с другой стороны улицы Штирлица. -Не иначе, дивиди на закуску!

ВП заснял и улицу Штирлица, и дивиди с вином, не переставая удивляться местной экзотике. Наша парочка поднялась на улицу, по которой то и дело сновали троллейбусы и маршрутки.

-Вот за что я люблю Новороссийск, так за то, что в нем маршруток больше, чем пассажиров! - произнесла Мун, глядя на остановку, где трое пассажиров чего-то нетерпеливо ждали, вглядываясь в даль, окруженные пятью маршрутками. Впрочем, показался и объект их ожиданий - троллейбус. Водители маршруток аж сплюнули в сердцах.

Помня о последователях Шумахера, ВП решительно заявил, что поедет только на троллейбусе, благо, подъехавший троллейбус подходил нашей парочке.

-А мы на улицу Навязчивого поедем? - поинтересовался ВП у Мун, когда они уже катили в троллейбусе, и непременный аксессуар - кондуктор инсайд успел продать им билетики.

-Нет, улица Навязчивого нам не нужна, выйдем в центре и до автовокзала дойдем пешком, - ответила Мун. - А с улицы Навязчивого три квартала идти!


Наша парочка так набродилась по морскому побережью, насквозь продуваемому ветром, что, добравшись до дома, пала без сил на диван и пролежала перед телевизором остатки 9 мая. При этом ВП, на удивление, слегка обгоревший лицом на том незначительном солнце, что перепало сквозь прорехи в облаках, приобрел пугающе-малиновый оттенок физиономии, чем весь вечер озадачивал Мун. А на следующий день Мун и ВП решили перед тем, как отправляться обратно в Краснодар из Семигорья, пойти прогуляться в горы, тем более что ВП прямо-таки грезил этой прогулкой. Шутка ли, первый раз в жизни оказаться в горах!..

Денек выдался еще более ветреный, чем вчера - казалось, сумасшедший новороссийский ветер за ночь преодолел горные преграды, и бушевал в Семигорье, качая ветви тополей и пригибая к земле густую зеленую траву. Наша парочка побрела вдоль шоссе к проселку, что плавно поднимался, минуя похожую на притаившегося в зарослях серого слона бочку водокачки, снабжавшей водой Семигорье, к горам, которые, между прочим, и давали этому славному населенному пункту такое название. Гор, расположенных полукругом, там было как раз семь. По словам Мун, там, среди полукруга гор, находился пруд, где летом купаются все местные жители.

Погодка была, мягко говоря, не располагающей к комфортному купанию, поэтому на проселке нашим персонажам встретился только старик-пастух со своими козами. Два козленка увязались за Мун и ВП, и так и трусили позади них, игнорируя гневные окрики пастуха. Наконец, когда Мун уже начала шикать на этих забавных существ и махать руками, козлята решили вернуться в стадо.

Между тем, проселочная дорога уперлась в какой-то вал, поросший травой, и, словно стукнувшись об него, резко повернула вправо, пойдя вдоль вала, наверное, желая обойти это неожиданное препятствие. Наша парочка дошла до резкого поворота налево, где кончился этот странный вал, и им открылся пруд, будто лежавший в чашке, одна стенка которой образовывалась горами, а противоположная - тем самым загадочным валом.

ВП понемногу стал терять голову от обилия свежего воздуха, простора, открывающегося позади, где внизу осталась долина, Семигорье и множество других поселков, ну и, безусловно, от приближающихся гор. Он непрерывно фотографировал то поросшие лесом вершины, то пруд, то долину с игрушечными издалека домиками, сломя голову носясь среди кустов и деревьев.

-А что эта гора какая-то плешивая вся? - спросил ВП, указывая на ближнюю гору, лес на которой рос словно клочками, между которых торчали то ли сухие, то ли еще не распустившиеся кусты.

-Это Лысая Гора! Мы на нее сейчас полезем! - поведала Мун.

-Может, на вон ту? - спросил ВП, движением головы показав противоположную, более высокую гору.

-Оттуда ничего видно не будет, там же лес кругом! А здесь - как раз с этих лысин и обзор будет, - ответила Мун.

Наша парочка прошла в обратном направлении, только уже не под валом, который был дамбой, держащей пруд, а по самому валу - будто бы этажом выше, направляясь к Лысой Горе, чьи проплешины среди невысокого густого дубняка выглядели весьма странно, и наводили на мысль, что какие-то драконы прилетели из глубины гор, и упражнялись здесь в метком огнеметании. Перепрыгнув через речку, что вытекала из пруда, Мун и ВП стали искать тропинку на гору. Впрочем, все тропинки наглядно иллюстрировали известную поговорку, что умный в гору не пойдет, умный гору обойдет, и вели дальше по берегу пруда, а отнюдь не вверх. Поэтому нашей парочке пришлось подниматься краем проплешины и дубняка.

Лысины на горе оказались на самом деле зарослями чрезвычайно вредного кустарника, листья на ветвях которого еще не распустились, и ветви эти были с двух сторон густо усеяны небольшими шипами, что намертво вцеплялись в одежду и не давали двигаться без риска превратить куртки и штаны в этакую разноцветную бахрому. Как позже выяснилось, этот кустарник так и назывался - Держи-Дерево. Автор считает, что такими кустами хорошо засеивать государственные границы, тогда нарушитель намертво застрянет в зарослях, к радости пограничников.




ВП, наконец-то дорвавшийся до настоящих гор, так и рвался к вершине Лысой Горы, ловко обходя заросли держи-дерева, и Мун едва поспевала за ним. Впрочем, чтобы подъем был эффектней, Мун велела ВП не оглядываться, пока она не позволит, и тот терпеливо смотрел только вперед и под ноги. Когда были преодолены пара дубняков и полян, и наша парочка выбралась на полянку пошире, Мун разрешила ВП обернуться. Тот так и застыл на месте, выпучив глаза и уронив челюсть.

Сказать, что вид был впечатляющ, означало бы для автора нагло соврать и преуменьшить самым бессовестным образом всю красоту, всю необъятность пейзажа, что предстал перед ВП. Долина лежала у ног, со спичинками огромных тополей, тоненькими ленточками дорог и игральными кубиками домов, ветер завывал в ушах, трепетала листва, а пруд, словно стеклянная тарелка, красовался у подножия Лысой горы… У ВП захватило дух, его переполнил столь сильный восторг, что он принялся метаться по поляне и непрерывно фотографировать то долину, то пруд, то соседние горы…

-Е-мое!- только и повторял ВП, забыв все прочие слова от избытка чувств.

Мун оставалось только сесть на травку и смотреть то на пейзаж, то, не скрывая улыбки, излучавшей веселье и гордость за родные места, взирать на ВП, олицетворявшего в это время буйное помешательство.

ВП же буквально ветром носило вокруг Мун в поисках новых ракурсов, да и пейзаж был настолько восхитителен, что ему хотелось вновь, вновь и вновь фотографировать одну и ту же картинку - озеро, микроскопические на таком расстоянии солнечные блики на водной ряби, зелень долины и горных склонов. Все это будто сошло с открытки.

ВП, из которого восторг бил фонтанами во все стороны, встал, набегавшись по поляне, под дубком неподалеку от Мун и нашел-таки весьма необычный способ как-то выплеснуть эмоции, показать всю глубину своих радостных впечатлений. Во всю силу своего голоса, перекрикивая шум неслабого ветра, выворачивающего наизнанку ветви деревьев, он заорал песню Лаэрсткого \"Гагарин\", скача при этом, будто полоумный, и даже приплясывая какое-то подобие канкана между куплетами. \"ШЕЛ ГАГАРИН ПО ТРОПИНКЕ!!\"- ветер уносил слова песни вдаль, в горы… Описать же более-менее правдоподобно выражение физиономии ВП в те минуты автор не берется, может лишь намекнуть читателю, что наличествовали признаки явного помешательства на почве избытка позитивных эмоций…

-Мдя, однако, первый раз тебя таким видела, - сказала Мун, когда ВП немного угомонился и присел отдохнуть рядом с Мун.

-Ну дык!!! Не каждый день такую безумную красоту показывают! - ответил ВП.