Особенности многоборья в условиях МИРЭА


Без чего же, поинтересуется наш пытливый читатель, немыслимы были все до единой поездки в МИРЭА? Что происходило каждый раз, что неумолимо надвигалось, радуя с одной стороны, и – внося озадаченность с другой?.. Это волшебное, пленительное и радостное событие – возвращение домой!

ВП в МИРЭА привел кропотливый отбор и совпадение в этом учебном заведении трех решающих факторов: по специальности, вечерний и бесплатно! Но, увы, подкачал фактор четвертый: расстояние до дома. Из-за чего возвращение домой напоминало экспедицию на край света, а за время, потраченное на дорогу, можно было бы, к примеру, на гражданском самолете долететь до теплых морей, не говоря уж о том, что на военном – и вовсе за океан!

Впрочем, у всякого неприятного явления есть и свои положительные стороны. ВП поневоле стал более начитанным – долгая дорога в метро из одного конца Москвы в другой располагала к чтению. Роль книги выполнял бессменный карманный компьютер, кроме того, до мозолей истыканный стилусом в таких бесспорно высокоинтеллектуальных игрушках, как «Шарики», «Камушки», и, наконец, «Человечки»! Что греха таить, последняя игра пользуется успехом у ВП и поныне.

Славным финалом каждого возвращения домой из МИРЭА под покровом тьмы ночной, окончательным аккордом, порывом свежего лесного ветерка в открытую (подчас даже зимой!) форточку – была поездка до родной деревни на электричке!

Но хитроумные происки составителей учебного расписания умудрились не только охватить собой всю учебную жизнь, но и затронуть время после учебы. Если занятие заканчивалось вовремя, согласно расписанию – то ВП, приезжая к электричке, сталкивался с ее полным отсутствием аж в течение ближайших 40 минут. Что такое 40 минут?.. Срок, казалось бы, краткий и незаметный, но после весьма многочасового рабоче-учебного дня эти 40 минут становились вечностью, разделяющей два состояния – «вроде живой» и «совсем падаю»!

Если же преподаватель заканчивал занятия хотя бы на 10 минут раньше – то, лихо штурмуя гору со станцией метро, мчась по эскалаторам и лавируя в вялом поздневечернем людском потоке, можно было бы успеть на электричку до перерыва. Ну и, разумеется, если не подкарауливала бы посреди метро коварная ловушка, добавляющая ко времени пути все 15 минут и перечеркивающая достижения в спортивном беге по эскалаторам. Ловушка эта звучала вредным голосом из динамиков в поезде метро, что произносил фразу «Поезд следует до станции Сокол! До Сокола поезд!»

Однако, первую половину сентября месяца озаряло не только пока еще теплое солнце, но и великое благо цивилизации – редкая и исчезающая на зиму электричка посреди 40-минутного перерыва. Дальше, очевидно, она зябла в холодные ночи, ржавела под осенними дождями, и, чтобы не рассыпаться на очередном лихом повороте, электричка эта откочевывала в теплые края до середины июня.

Однажды, когда занятия закончились во время, в окончательной степени критическое, чтобы успеть до перерыва, ВП решил успеть во что бы то ни стало, перегнать время и самого себя, и очутиться на платформе раньше электрички перед перерывом.

Гонка длилась около часа, и включала в себя такие элементы спортивной программы, как: бег в гору, ассиметричные забеги на короткие дистанции среди толпы, скоростное уворачивание от автомобилей, прыжки в закрывающиеся двери поездов метро, и генерация флюидов против поезда до станции Сокол.

Повезло! Двигаясь быстро, и с элементами лихорадочного вальсирования, тем самым обходя людей, хаотично загромождавших платформу станции Театральная, ВП пробился к самому ее концу, к месту остановки последнего вагона. И поезд, с грохотом и лязгом вынырнувший из тоннеля, оказался с надписью «Речной Вокзал»! Вот оно, счастье, зыбкое, но яркое!

На злосчастной станции Сокол, следующей после которой была требуемая ВП станция, тот протолкнулся к самым последним дверям последнего вагона, почти прижался к ним, чуть присел, напружинившись и готовясь, как только поезд остановится и двери распахнутся – рвануть бегом к электричке! Опередив при этом толпу, что со скоростью черепахи-философа в глубинных раздумьях полилась бы из вагона на выход, запрудив зыбкой трясиной своей всю дорогу…

А время – поджимало, при отправлении последней электрички в 21-47 цифры наручных часов у ВП показывали 21-40… Поезд неторопливо катил по тоннелю… 21-41 – поезд, конвульсивно дернувшись, притормаживал; 21-42… 21-43… Казалось, чем медленнее с натужным ревом и грохотом едет вагон, тем быстрей летит время. Но вот – остановка, вот нехотя открываются двери с усталым шипением, и 43 минуты на часах превратились в 44!

Эээх, была не была! И секунды не прошло, как из открывшихся дверей пулей вылетел ВП, взбежал по лесенке через ступеньку-две; будто в замедленной съемке, плавно-плавно развернулась стеклянная дверь станции, и ВП, буквально обогнув ее, ветром помчался по подземному переходу!

Отчаянно мелькало разноцветье ларьков, тени прохожих, не успев возникнуть, исчезали где-то позади, вот под ногами замельтешил гранит ступенек на улицу, чугунный лабиринт оградок вдоль дорожек, темнота кустов, желтые прямоугольники окон, только ветер свистел в ушах. Платформа надвигалась, вырастая меж расступающихся жилых домов, вот последняя проезжая часть, к счастью, без машин… И электрички – пока нет! На бегу прикладывая проездной к турникету, ВП ворвался на платформу, под сумасшедший стук сердца где-то в голове за ушами оглядел платформу, и увидел – прожектор подъезжающей электрички 21-47! УРАААААА!!! Успел!

Турнир «ВП- Электричка 21-47». Счет в пользу ВП!

Как ВП оказался в вагоне заветной электрички, как сел на свободное место у окошка – окутано, будто осенней сумеречной хмарью, испариной и частым грохотом сердца, заглушающим стук колес. Следующие воспоминания прорезались сквозь эту муть 2-3 станции спустя, и были прекрасны и мимолетны от радости, что сегодня – не стоять 40 минут в ожидании!

(продолжение следует)