Жаркое летнее утро расплескалось солнечными лучами по пологим горным склонам, где, как шляпки грибов среди мха, тут и там были разбросаны прихотью архитекторов в гуще кипарисов крыши домов Алушты. Сегодня жившие уже третий день в этом необычном уголке заграницы на территории СНГ Мун с ВП надумали поехать на экскурсию на гору Ай-Петри, что возвышалась заоблачным бастионом над Ялтой и безграничной морской синевой, и, будто короной, была увенчана утесами Зубцов. Вообще-то говоря, идея во что бы то ни стало поехать на эту экскурсию возникла у ВП, который с завидным упорством, невзирая на кошмарную дневную жару на фоне безоблачного неба, рвался бродить и путешествовать по доселе им не виданным краям, где каждый кустик и каждое дерево были столь волнующе незнакомы. И, будто влюбленный на свидание, ВП мчался на кривые улицы Алушты, на переполненное туристами и напоминающее метро в час пик морское побережье, чуть ли не носился вверх-вниз по предгорьям, фотографируя все и вся. Мун же, хоть в некотором количестве и разделяла его энтузиазм, все же больше была подвержена влиянию здравой лени, и после одного особо безумного забега галопом в гору в поисках короткой дороги к дому заявила свой решительный протест. За два дня ВП стало мало самой по себе Алушты, и, поменяв очередную порцию родных рублей на местные непонятного вида тугрики - гривны, ВП решил узнать, какие и куда тут существуют экскурсии. Заметим, что никакого особого труда разузнать об этом не было, потому что на каждом углу центральной улицы Алушты - улицы Горького, в зыбкой тени непонятных деревьев - судя по листве, гибридов акации и елки, сидели возле исполинских щитов, как мозаикой, усеянных фотографиями и описаниями маршрутов, разные местные дамы, которые торговали билетами.

Перейдя сумасшедший, наводненный полуголыми от жары людьми, подземный переход под улицей Горького, ВП выбрался к непонятному вида рынку. Причем выбрался - это не то слово, скорее, ВП очутился сразу посреди рынка. Вокруг раскаленных камней перехода толкались, словно тучки комаров, торговцы солнечными очками, какими-то кепками и шляпами, очевидно, навсегда позаимствованными у гастролировавшего здесь цирка, настолько нелепого они были вида, и еще какими-то несуразными предметами… Кроме того, огнедышащее чрево подземелья вновь и вновь выталкивало под палящие солнечные лучи огромные толпы людей. Автор не видел в Алуште метро, но иначе объяснить столь массированный выход на свет народонаселения он не может. Собственно говоря, именно здесь и начиналась прямая, как стрела, чего нельзя было сказать о других улицах, улица Горького, которая вела к морю. Днем и ночью по этой улице, уподобясь густотой первомайской демонстрации при социализме, ходили толпы, в основном состоящие из условно одетых девушек. Если днем многочисленные ожившие джипеги ходили в трудноразличимых купальниках и чем-то воздушном на бедрах, то по ночам намеки на белье или купальники таяли вовсе с последними солнечными лучами, а заменяли их полупрозрачные платья. Автор предполагает, что где-то на черном рынке города Алушты продается эта одежда со свойствами волшебной трансформации: при попадании солнечного света получается купальник и полупрозрачное на бедрах, а при отсутствии его купальник исчезает, а полупрозрачность с бедер обволакивает тонким слоем тело счастливой обладательницы сего мифического костюма. Так или иначе, Мун с ВП прозвали за это улицу Горького Грешной Аллеей, и всячески старались ее обойти, каждый из своих соображений; но тем не менее с завидным упорством алуштинские кривые и извилистые пути неминуемо приводили их обратно на Грешную Аллею… Видимо, это был такой местный Рим, куда ведут все дороги.

Итак, ВП вынырнул в самое начало Грешной Аллеи, и, не успев ступить и пару шагов, очутился возле трехметрового щита с описанием экскурсий, и не менее исполинского роста дамы, которая сидела в пластмассовом кресле в тени от щита. Впрочем, пока дама сидела, рост ее казался вполне обычным, но как только она поднялась со стула и начала рассказывать ВП про экскурсию в пещеры, так головой, увенчанной белой бейсболкой и темными очками она будто бы сравнялась с небоскребом гостиницы \"Алушта\", из-за чего ВП, карликом себя отнюдь не считавший, вынужден был до затекания шеи задирать голову, чтобы смотреть куда-нибудь выше пупка этой даме. В тот день, побеседовав с дамой-баскетболисткой, ВП приобрел себе билет на экскурсию в пещеры, о которой автор расскажет как-нибудь в другой раз, и узнал про поездку на гору Ай-Петри. Скажем только, что как ВП ни пытался уломать Мун на поход в пещеры, ничего у него не вышло, и пришлось ему ехать в гордом одиночестве. Впрочем, на Ай-Петри Мун ехать согласилась, перед чем не прошло и полдня убеждений.

С недоумением вертя каждую бумажную гривну и долго силясь прочесть, сколько же это, ВП расплатился за билеты на Ай-Петри. Автор заметил, что Украина в своих поползновениях на независимость хватанула как с Запада, так и из коммунистического прошлого: гривны походили одновременно и на евро, и на советские рубли. С них исчезли портреты Ленина, место которого заняли местные деятели, ну а до евро гривны все же не дотянули, и получился такой вот своеобразный гибрид, в котором и измерялись цены на все. Кроме того, купюра одного и того же достоинства могла иметь чуть ли не три разных обличья, что отнюдь не способствовало быстрому ее распознаванию и интерпретации в более понятный рублевый эквивалент.

-Как вы забавно наши деньги рассматриваете! - заметила дама-баскетболитска, глядя на муки ВП, считавшего гривны.

-Дык конечно, - ответил ВП, - третий день в жизни эти деньги вижу!

Когда билеты были куплены, дама-великанша велела Мун и ВП подходить в полтретьего к магазину \"Акватория\", где их подберет экскурсионный автобус. ВП с Мун, поскольку времени было еще два часа, взобрались обратно на гору, домой, перекусили перед полудневным путешествием, отдохнули и выдвинулись снова к началу Грешной Аллеи.

Однако подошли наши персонажи минут на 10 раньше, посему никакого автобуса у магазина \"Акватория\" не наблюдалось, только ставшая привычным нашей парочке атрибутом Грешной Аллеи толпа девушек неутомимо двигалась к морю и обратно. Чтобы не быть унесенными с условленного места, затерявшись среди многочисленных пышных форм, Мун и ВП ухватились за елко-акацию, что цвела этаким розовым пушком. Вдруг как из-под земли появилась дама-великанша и сказала \"Ждите, вот в тенек сюда встаньте, сейчас приедет автобус\", и, прежде чем ВП успел что-либо ответить, снова растаяла в воздухе. Вновь наши персонажи форсировали людской поток, и вынырнули в тени козырька крыши соседнего с магазином \"Акватория\" дома. Над толпой стремительно пронеслась белая бейсболка дамы-баскетболистки, сначала в одном направлении, потом в обратном. Когда показалось, что она и вовсе исчезла где-то в горах, дама эта материализовалась прямо перед остолбеневшей нашей парочкой. \"Вот ведь наваждение!\" - подумал ВП.

-А вот и автобус ваш подошел, - как ни в чем не бывало бодро произнесла дама. -Пойдемте, вон он стоит!

Она привела Мун и ВП к микроавтобусу, мощно рассекая поток девушек Грешной Аллеи. Выглядело сие, как будто, скажем, в Москве в конце рабочего дня сошел с постамента на Тверской памятник Пушкину и пошел наперерез толпе, а за ним в кильватерной струе проскочила парочка, следом же за ними поток сомкнулся обратно и помчался, как ни в чем не бывало.

Заметим, что слишком хорошо знакомых читателю, причем не с лучшей стороны, микроавтобусов \"Газель\" в Крыму не было совсем. Сие обстоятельство бесконечно радовало Мун и ВП все время их там пребывания. Экскурсии не оказались исключением - нашу парочку ждал новенький белый \"Фиат\" с высоким потолком. Женщина-великанша, согнувшись в три погибели, открыла дверцу, откуда выскочила экскурсовод более привычных размеров, и произнесла механическим тоном, глядя на нашу парочку: \"Мне нужны ваши билеты!\" Получив их, она приветливо заулыбалась, видимо, сработал необходимый триггер, и стала приглашать Мун с ВП в автобус, приговаривая: \"Самые лучшие места вас ждут, вот сюда, пожалуйста!\" Места на самом деле оказались лучшими - прямо за водителем, благодаря чему открывался обзор не только через боковое окошко, но и через большое ветровое стекло. Мун и ВП были последними экскурсантами, которых подобрал автобус, до того разъезжая по всей Алуште, и поэтому, только наши персонажи успели усесться, автобус лихо рванул с Грешной Аллеи и помчался, урча, в гору по Ялтинскому шоссе, минуя, кстати говоря, дом, где жили Мун и ВП.


Автобус лихо мчался в гору по шоссе, что тоннелем было вырублено среди зеленых склонов, тут и там поросших хвойными кустами и кипарисами. Над дорогой висело множество рекламных растяжек, предлагавших оттачивать вкус на водке \"Вустрицца\", обещавших покрытие в иностранной валюте евро от местного сотового оператора, а также решительно призывавших \"Делать Кря\" под руководством дизайн-студии \"Замшелые тапочки Консалтинг\". Что подразумевала под Кря дизайн-студия со столь парадоксальным названием, автору было невдомек, автор проникся недосягаемой тонкостью мысли крымских рекламщиков и переключился на созерцание пейзажей. Впрочем, долго в безмолвии ехать не пришлось: экскурсоводша мячиком проскакала по автобусу, раздавая всем пассажирам какие-то непонятные картонные квадратики, приговаривая, что эти квадратики она заберет у них при посадке на канатную дорогу. Затем она достала откуда-то пластмассовую табуретку, вытащила из-под приборного щитка микрофон с длинным проводом, уселась на этой табуретке прямо под ухом у ВП и принялась голосом, неуловимо напоминавшим автору объявления в общественном транспорте, рассказывать о местных достопримечательностях.

Слева от шоссе горы расступились, и густо-зеленая долина рассыпалась к морю, сливавшемуся безграничной синевой небом. А справа каменные стены закрывали обзор, и автобус неустанно катил к горе Аю-Даг, что массивным своим корпусом нависла над дорогой. Затем под восторженные речи экскурсоводши, вот-вот грозившие перерасти в пение под мерное раскачивание на табуретке, гора Аю-Даг повернулась боком, отступила с дороги, и не без облегчения автобус проскочил мимо ее красно-серых склонов. Видимо, исполинский пьющий соленую воду медведь поддался гипнозу отточенных до совершенства речей, и уступил дорогу экскурсии.

-Здесь начинается Большая Ялта! - с интонациями неподдельного счастья вещала экскурсоводша. - Прямо под вами, под горой Аю-Даг расположен пионерский лагерь Артек, где и в данный момент отдыхает несколько тысяч детей!

-Эх, как я в детстве хотела туда поехать, - прошептала Мун на ухо ВП, - очень любила в пионерских лагерях бывать.

-А я наоборот как раз, -ответил ВП, - я- кот, который гуляет сам по себе. Не люблю ходить строем под команду, и все детство по лесам бродил, в лагерь ехать не соглашался. Но Артек - это легенда!

-Сразу после Артека начинается городок Гурзуф! - как ни в чем не бывало, продолжала речь экскурсоводша.

Через некоторое время экскурсоводша объявила, что сейчас будет остановка возле Никитской расселины. И что сейчас все желающие вместе с ней прогуляются к этой самой расселине, смогут там сфотографироваться, и потом поездка продолжится.


Автобус остановился на узкой стоянке, от которой плавно в гору уходила грунтовка, перегороженная шлагбаумом. Собственно, по этой грунтовке и направились в какие-то зеленые заросли наши персонажи вместе со всей группой, ведомые неутомимой экскурсоводшей. Вдоль дороги минаретами целились в синее небо кипарисы, тут и там на рыжих камнях горы росли белые акации, и дерево под труднопроизносимым названием Кельроатерия Метельчатая. Поисками этой метельчатой Мун с ВП занимались ну практически с момента своего знакомства в реале. Дело тут было в том, что в детстве ВП побывал в Крыму с родителями, и тогда мама с папой отвели свое любознательное чадо на экскурсию в дендрарий, не догадываясь, что себе на беду. Дите нахваталось там умных названий, и потом, идя по улице, показывало пальцем на каждое дерево и звонким, на всю улицу, голоском называло его. С тех далеких времен ВП запомнил, чем платан отличается от кельроатерии метельчатой, что они растут чуть ли не возле друг друга, во всяком случае, так было в городе Евпатория, а также запомнил еще два почти ругательных названия местной флоры: самшит и лох. Платан в городе Краснодаре ВП, будучи в гостях у Мун, отыскал легко, а вот с кельроатерией вышла осечка. То ли это дерево мало росло в Краснодаре, то ли ВП забыл, как оно выглядит, но злосчастная метельчатая никак не желала показываться там ВП, отчего тот негодовал и с возмущением восклицал: \"Ну дайте мне хоть одну метельчатую!\" Он даже умудрился заразить Мун этими азартными поисками метельчатой, которые завели нашу парочку в Интернет, где сие каверзное дерево отыскалось, к величайшему восторгу наших персонажей. И, приехав в Крым, ВП тут же обнаружил искомую метельчатую, чуть ли не заплясав от радости. Поэтому каждая кельроатерия метельчатая, встречаемая нашими персонажами, вызывала у них непонятный ажиотаж и радость, сравнимую разве что с очередной встречей с любимым числом 32.

Дорога забирала в гору, и растительность расступалась, теснимая скалами. Впрочем, тут впереди всей экскурсионной группы, и вперед нашей парочки из нестройных рядов экскурсантов, то и дело щелкающих фотоаппаратами и подгоняемых экскурсоводшей, вырвалось создание, совершенно справедливо могущее быть названным гротескно-гламурным. Этакая девушка с пышными формами в полупрозрачной блузке с яростно-психоделическими цветочками и в белоснежной просторной мини-юбке, больше демонстрирующей, чем скрывающей. Уши ее украшали серьги в виде символа журнала \"Плейбой\", что весом были не меньше чем по полкило, судя по немаленькому размеру. Как бедная жертва красоты носила такую тяжесть в ушах, автору непонятно, да и не видно толком - ее уши были замаскированы длинными волосами. Металлические зайчики-кролики колыхались в такт ходьбе и сверкали прожекторами в солнечных лучах, наводя автора на дословное толкование фразы \"ослепительная красота\". Впрочем, сие создание лихо вырвалось вперед, оторвалось на дистанцию метров в 5, и так и шествовало впереди. Чем был вызван столь лихой маневр, Мун с ВП сначала не сообразили, но первый же налетевший порыв свежего ветерка с моря развеял во всех смыслах всяческие затруднения: воздушная юбочка на гламурной девушке взмыла ввысь, и ВП, хоть и надрессированный ежедневной ходьбой по Грешной Аллее, поначалу аж оцепенел - а белье-то на ней имеется?.. Следующий, более продолжительный порыв ветра позволил всей группе убедиться, что белье есть, но миниатюрно-символическое.

-Однако мдя, - прошептал ВП Мун, аккуратно указывая той на шествующую впереди гостью с Грешной Аллеи.

Мун и сама уже успела рассмотреть открывающиеся на ветру виды, и только заметила:
-Ага, ну прямо Мурлин Мурло!

Незаметно за всей этой местной спецификой группа пришла собственно к Никитской Расселине. Нездоровая фантазия автора подсказывала ему, как выглядит бунт природы, ну а теперь автору представилась возможность не только увидеть, но и потрогать это восстание скал. Отвесные стены, и порой даже наклонные, причем не от, а на туриста, поднимались от земли примерно на высоту 5-6 этажей, и что же располагалось наверху, невозможно было разглядеть из-за этих круч. Среди стен уже бродили какие-то туристы, пытаясь голыми руками вскарабкаться повыше, чтобы друзья внизу засняли их доблестные подвиги. На одной из скал была прикреплена мемориальная доска, но почему-то на высоте, на которой человек с нормальным зрением не смог бы разобрать ни буквы. Что это за шутка скалолазов, автору непонятно, однако он догадывается о примерном содержании надписи - \"Превед, кросавчег\" или \"Ну и что ты тут забыл, на этой-то высоте?\".

Засняв небо, море, скалы и друг друга, наша парочка двинулась по команде экскурсоводши обратно в автобус.


Автобус проехал мимо обширного ботанического сада и запетлял по серпантину, приближаясь к Ялте. Горные хребты то нависали над дорогой, ощетинившись соснами, то разбегались, открывая панораму бездонного синего неба, растворяющегося в слегка волнующемся море и рассыпанных среди зелени долины крохотных на расстоянии домиков Ялты. После лихого поворота автобус поднырнул под очередной рекламный лозунг, призывавший делать уже не Кря, а Хрю и Мяу, и очутился под крутым склоном, сплошь занятым огромным виноградником.

-Это Массандра! - чуть ли не падая с табуретки от счастья, разрывавшее все ее существо на части, поведала экскурсоводша. -Вот перед вами легендарный Красный Пригорок, на котором растет уникальный виноград! Из этого винограда, аналога которому нет во всем мире, делают известное вино \"Фокусы Красной Горки\"!

-Хм, какие-такие еще фокусы? Не знаю такого! - шепнул ВП на ухо Мун. Ведьмочка только пожала плечами в недоумении.

Чудовищное петляние продолжалось, кроме того, вписываясь в повороты, водитель автобуса умудрялся еще и обгонять медлительные троллейбусы. От столь безумной гонки по горной дороге захватывало дух, но нисколько не становилось страшно, наоборот, все существо автора захватывал этакий приятный азарт и волнение, чем-то похожее на чувство, которое испытывает влюбленный, идущий на свидание. Ялта пролетела совершенно незаметно, и дама-экскурсовод продолжила вещание:

-Сейчас мы приезжаем в поселок Мисхор, где пересядем на канатную дорогу и по ней уже поднимемся на Ай-Петри.

Лихая езда по горным трассам прекратилась, теперь автобус еле полз, угодив в пробку пострашнее московских. Виляя по кривым улочкам, он неуклонно стремился в самую гущу пробки, сплошь забитую машинами, большими и маленькими туристическими автобусами, которых будто бы медленно втягивала какая-то невидимая за деревьями и стенами домиков воронка… В открытый люк на крыше автобуса, однако, вместо свежего морского воздуха ворвалась лишь духота и крепкий запах горелой резины. У автора сложилось впечатление, что сей автомобильный центр Крыма под названием Мисхор или отапливается круглосуточно, невзирая на жару, старыми покрышками, чтобы не рубить неповторимой красоты леса, или же местные жители весьма любвеобильны. После 20 минут улиткоподобного ползания по провонявшим горелыми покрышками переулкам автобус намертво застрял среди множества автотранспорта, совершенно непостижимым образом втиснувшегося на миниатюрную площадку. Здесь все движение прекратилось, выезда отсюда не наблюдалось, а со всех сторон лишь стекались, просачиваясь, словно вода между камней, новые и новые авто.

Экскурсоводша собрала обратно у группы непонятные кусочки картона, и повела всех из сердца крымской черной дыры куда-то вверх по лесенке в тень кипарисов.

То, что предстало перед глазами наших персонажей под сенью этих деревьев, вызвало у автора непреодолимое дежа вю: крошечный стеклянный домик, подходы к которому напрочь перекрыты торговыми рядами, где продавался непонятный сувенирный хлам, начиная от деревянной посуды, и заканчивая какими-то костяными мухобойками, и среди этого базарчика бурлила, кишела, сновала и гудела толпа, явно пытающаяся проникнуть в стеклянный домик, но неведомой силой отталкиваемая на подступах обратно… Собственно говоря, эта картина напомнила автору аварийное закрытие московского метро в час пик. Однако, бравая экскурсоводша нисколько не растерялась, а, подобно ледоколу, двинулась сквозь толпу, прокладывая дорогу для группы. Вдоволь напетляв среди рынка с бесполезным товаром и едва не потеряв не в меру рьяно рвущуюся вперед экскурсоводшу, наши персонажи оказались у входа в стеклянный домик, который оказался ни чем иным, как станцией канатной дороги.

Автор не претендует на всезнание в этой жизни, но тем не менее его бывает довольно трудно чем-либо удивить. Однако порой случаются вещи, перед которыми даже многое повидавший автор с удивлением разведет руками. Собственно говоря, к подобному можно отнести и то обстоятельство, что местные власти, имея такой сумасшедший пассажиропоток, не могут или не желают если уж не увеличить пропускную способность канатной дороги, то хотя бы построить приличный вокзал, где все желающие посмотреть достопримечательность, смело могущую быть названной лицом Крыма, смогли бы в человеческих условиях дождаться своей очереди. Подобное поведение местных властей автор не может назвать иначе, чем безобразным и даже вредным!..


Экскурсоводша, проложив дорогу группе, скучковала всех у этакого загончика из металлических трубок, пройдя по которому параллельно входу, а потом повернув и пройдя обратно, можно было очутиться непосредственно у стеклянных дверей. Загончик караулило два чрезвычайно хмурого вида охранника, старательно отбивавших натиск какой-то женщины, лепетавшей им о том, что мол де она и еще кто-то застряли там где-то и не успели. Оттеснив навязчивую даму, экскурсоводша что-то нашептала охраннику, тот ей ответил вполголоса, после чего она повернулась к группе и сказала: \"Ждите, где-то через 40 минут поедем!\"

Время шло, запах жженой резины не улетучивался, наша парочка уже успела отстоять немаленькую очередь в туалет, однако команды на посадку все еще не было. Одна за другой по окрику охранника, произносившего какие-то женские фамилии, в загончик уходили туристические группы, а группа с нашими персонажами, стоя у самого входа, так и не была допущена внутрь. Даже невозмутимый ВП начинал молча злиться и потихоньку искриться, когда справедливый гнев на администрацию канатной дороги и гиблого городка Мисхора перерастал все возможные пределы. ВП уже принялся было подговаривать окружающих устроить маленькую революцию и с боем прорваться внутрь, одолев стражей многократным численным превосходством, как наконец-то случилось чудо: в ответ на очередную громко оглашенную женскую фамилию активизировалась экскурсоводша и велела группе с нашей парочкой заходить в загон. Наверное, женские фамилии использовались здесь в качестве позывных, что-то из серии \"Юстас-Алексу\".

Автору не доводилось, к счастью, сидеть в тюрьме, но все происходившее весьма напомнило ему фильмы о местах лишения свободы. Экскурсоводша вместе с выпорхнувшей из домика весьма потрепанной дамочкой встали у входа в загон, и, пропуская по одному человеку группу, хором считали вошедших. Затем ВП и Мун оказались внутри злосчастного стеклянного домика, и, не успев толком осмотреться, по команде зашагали вверх по лестнице в какой-то узкий проход, подгоняемые тут и там расставленными охранниками.

-Хорошо хоть \"Руки за спину, лицом к стене!\" не командуют! - угрюмо произнес ВП.

Вскоре вся группа собралась на площадке, одной из стен которой не было, а в эту исполинскую дыру сверху вели шевелящиеся тросы. И оттуда было видно исполинскую гору Ай-Петри, к вершине которой и направлялись тросы. Из прохода выпорхнула экскурсоводша, и, как ни в чем не бывало, заговорила:

-Сейчас приедет вагончик, из него выйдут люди, и сразу же все заходите как можно быстрее, потому что на всю остановку только 20 секунд. Потом мы поедем наверх, а сверху сюда - другой вагончик. Эта часть пути - пологая, над долиной, а потом будет пересадка, после нее поедем вверх, на высоту 900 метров.

Снизу пришла еще одна группа, совершенно забив миниатюрную платформу. \"Ого, неужели все в один вагончик поместимся?\"-изумился ВП.

Вот сверху сначала стремительно, а ближе к станции коротенькими скачками, прибыл вагончик, до отказа забитый людьми, подплыл к платформе, потом материализовавшаяся из ниоткуда та самая потрепанного вида дамочка, что считала людей на входе, подскочила к вагончику и распахнула дверь. Вагончик угрожающе накренился, и на платформу, стремительно расталкивая стоящих, ринулась толпа прибывших с Ай-Петри. \"Неужели нельзя было додуматься до простой вещи: высаживать с другой стороны, там платформа тоже рядом, а сажать тут?\" - возмутился ВП. Однако, судя по всему, столь разумные вещи никак не могли прийти в голову сотрудникам канатной дороги, что создало безумную толчею и ругань на платформе.

Едва дождавшись высадки прибывших, толпа на платформе с ревом кинулась в вагончик, и ВП, подхваченный течением, так и влетел в открытую дверь. Дальше уже сработали многолетние инстинкты, отработанные в общественном транспорте: ВП, не разбирая дороги, кинулся хоть и не к свободному сидячему месту, которых в вагончике не было вовсе: ни свободных, ни занятых, никаких; а к окошку, чтобы наблюдать в процессе стремительного подъема не потный затылок соседа, а заоконный вид на долину. Увидев пространство у окна, ВП оттолкнулся и почти прыгнул к нему, выставив вперед руки, чтобы, прилетев, ухватиться ими за поручень под стеклом. Что ему успешно удалось- поясница и ноги ВП оставались еще где-то в середине вагончика, а руки уже схватили за поручень и так заняли место у окна, подтягивая сквозь стремительно густеющую толпу тело. Мун, никак не ожидавшая от ВП такой прыти, затерялась где-то позади и тщетно пыталась пробиться…


Не успел ВП сообразить, что вообще произошло, как вагончик уже тронулся. Откуда-то из толпы вещал все такой же бодрый голос их экскурсоводши, что сейчас, мол, они едут над виноградниками, а потом будет опора и слегка тряхнет, но пугаться не надо.

Под окном виноградник рядами уходил к горам, и злосчастный Мисхор таял позади, как страшный сон. Прямые ряды искривленной, будто вручную отжимаемое белье, лозы, струились в 10-20 метрах под вагончиком, уже хором смеявшемся над всеми злоключениями. Все-таки, в конце концов, все уехали, бестолковое стояние перед станцией кончилось, и теперь уже точно впереди Ай-Петри и интересная прогулка!.. Тут движение вагончика приостановилось, он еле-еле полз вперед и после предупреждения экскурсоводши, что слабонервным вниз не смотреть, и пугаться не надо, вагончик слегка качнулся и продолжил движение.

-Вот мы и проехали опору! - радостно воскликнула экскурсоводша.

-Тоже мне тряхнуло, - произнес ВП. - В автобусе и то сильней трясет, так что с ног валишься, а тут качнуло немного и все. Чего бояться-то?..

На смену виноградникам пришел сосновый лес. Высокие сосны тем не менее лежали далеко внизу, и сквозь их кроны виднелся ковер из зеленого мха.

-В этом лесу снимали фильм \"Буратино\", ту сцену, где Карабаса-Барабаса к сосне его же бородой привязывали! - поведала экскурсоводша, показывая вниз на полянку, словно сошедшую с картины Шишкина.

Незаметно доехали до пересадки, которая представляла собой такую же, как и внизу, станцию, где все приключения повторились. Только сначала надо было пройти новый квест - успеть выбежать из вагончика, прежде чем поджидающая его толпа внесет тебя обратно. К счастью, все справились, и, на ура взяв штурмом пришедший с вершины горы вагон, понеслись все круче и круче вверх.

Сосны внизу стремительно таяли, принимая игрушечные размеры, а отвесные скалы Ай-Петри надвигались, полностью закрыв собой небо. Казалось, еще чуть-чуть, и вагончик с размаху врежется в эту исполинскую стену… Однако, немного не доехав до каменной твердыни, вагончик плавно затормозил, недолго повисел неподвижно и взмыл практически вертикально вверх. От такого неповторимого полета у ВП приятно екнуло сердце. Вот и высадка, опять квест \"опереди толпу\", и наши персонажи, облегченно вздыхая, что этот маздай с дорогой теперь позади, вышли на свежий воздух.

-Нет, больше я через эти толпы ни за что не поеду, лучше пешком на эту гору поднимусь! -воскликнул ВП, и оглядевшись, застыл на месте от восторга. Мун ничего не оставалось, кроме как, вернув на место уползшие было на лоб глаза, поднять зависшему ВП упавшую челюсть.

Воздух, впрочем, здесь действительно был свежим и, несмотря на ярко светящее на безоблачном небе солнце, дул прохладный ветер, и жарко вовсе не было. Более того, после мисхорского пекла тут даже холодно казалось. Ну а зависнуть нашим персонажам воистину было от чего: сразу же у выхода из станции пресловутой канатной дороги находилась смотровая площадка на долину и море. И зелено-синяя бездна, раскинувшаяся у ног с километровой высоты, никого не могла оставить равнодушным. Вся группа, придя в себя, бросилась фотографироваться на эту площадку, напрочь игнорируя увещевания экскурсоводши, что здесь мол, не самое красивое место на Ай-Петри, пойдемте дальше!

-Самое красивое или не самое, но пока я эту красоту не сниму, я отсюда не уйду, - приговаривал ВП, фотографируя долину. Автор даже не берется описать весь этот потрясающий пейзаж… Будучи раз увиденным, этот вид навсегда остался в сердце автора…

У смотровой площадки, где туристы, подгоняемые экскурсоводами, суматошно фотографировали друг друга на фоне этого пейзажа, нестройными рядами выстроились татары и чучела животных. Тут и медвед делал Превед, и кабаны, и даже олень имелся…

Удовлетворив фотографический порыв, группа двинулась от станции на плато. Там же располагалось нечто такое, что вполне справедливо можно было назвать словом Караван-сарай: толпились люди, живые ослы, кони и даже верблюды, тут и там сквозь их столпотворение пытались пробиться автомобили. Возле же этого кружения и мельтешения располагалось великое множество восточных кафе, вместо названий увенчанных табличками с криво, явно рукой с бодуна, выведенными номерами.

-Сейчас мы пойдем в кафе, - говорила экскурсоводша, - там будет дегустация вин для поднятия тонуса и настроения, вы сможете заказать горячие блюда, а потом все желающие смогут пойти со мной еще на 300 метров вверх, на Зубцы Ай-Петри, а кто не хочет - может погулять здесь или сходить в пещеру Трехглазка.

ВП принялся убеждать Мун пойти на Зубцы, уверяя, что бежать вверх никто не будет, а будут привалы, и в результате усилия будут вознаграждены видом еще более потрясающим, чем был… Немного посомневавшись, Мун все-таки решилась.

Пройдя с десяток кафе, откуда вкусно пахло шашлыками, группа зашла по указанию экскурсоводши в ничем от прочих не отличавшееся кафе. Желающие могли расположиться на чай-хане, но ВП счел, что там ему некуда будет ноги девать, а под себя их подворачивать он не умеет, и сел вместе с Мун за традиционный стол на стулья.

Из-за шторы выпорхнула татарская девушка по имени Фатима, и, сверкая черными глазами, произвела демонстрацию разных видов шашлыков, которые тут готовят, еще в сыром виде. Мун с ВП тоже заказали горячего, которое должно приготовиться к их возвращению с Зубцов, а потом началась столь долго рекламированная дегустация вин.

Серьезного и сосредоточенного вида татарский юноша ловко расставил миниатюрные, чуть больше наперстка, пластмассовые стаканчики перед каждым, а затем, торжественно объявляя названия, наливал в них понемногу вина. Только публика успевала выпить, у юноши в руках появлялась бутылка с новым интересным названием, и процесс повторялся. Незаметно проскочила внутрь и \"Южная ночь\", и \"Головой об кипарис\", и \"Причина гибели президента\", и даже пресловутые \"Фокусы Красной Горки\". Но уже повеселевшие от столь незначительных доз из-за распития на голодный желудок и на горном воздухе Мун и ВП больше всех одобрили темно-красное, даже будто черное, вино с необычайно сладким вкусом под названием \"Черный Полковник\".

-А сейчаааас…. - с пафосом в голосе, разве что подобающего барабанного боя не хватало, татарский юноша произнес, - желающие могут попробовать домашнего коньячку!

ВП, совсем простивший злоключения на подъеме за такую красоту и веселящее вино, от которого не болела голова, услышав про коньячок, так и навострил уши.

-Ну, кто желает? - спросил татарин, держа в руках бутылку со столь любимым ВП напитком.

-Я!!! - командным голосом, исполненным небывалого энтузиазма и воодушевления, гаркнул ВП, и, чтобы его не только услышали, но еще и увидели, поднял руку. Кроме ВП, нашлось и еще несколько желающих. Татарин, улыбаясь чему-то, налил немножко коньяка ВП и заодно и Мун, которая вовсе такого желания не изъявляла. Тут в самый интересный момент появилась экскурсоводша, призывая идти на Зубцы. Пришлось ВП лихо опрокидывать свой коньячок. Автор может заметить, что домашний коньячок оказался весьма выгодно отличающимся от магазинного - при неслабом градусе на вкус он был вовсе не едким, а напомнил просто глоток горячего чая.

-Мой тоже пей, я не буду, - сказала Мун, протягивая ВП свой стаканчик. ВП же, мудро решив не оставлять столь ценный напиток, вслед за своей порцией опрокинул и порцию Мун, и, звучно выдохнув, воскликнул \"Эхх, хорошо!\" и громко рассмеялся. Эликсир радости - коньячок, подкрепленный действием такого раритета, как вино, от которого сразу же не болит голова, подействовал как надо, и ВП с Мун впереди всей группы, с шутками и прибаутками двинулись на прогулку к Зубцам Ай-Петри.


Автор считает необходимым отметить, что дегустация вин была проведена крайне своевременно и в необходимом количестве: весь праведный гнев на канатные злоключения улетучился, унесенный вкусом вина \"Черный Полковник\" и свежим, даже холодным горным ветром; а домашний коньячок добавил огромный заряд оптимизма и ощущение физической сверхсилы, переливающейся приятным теплом по мышцам и столь нужной для восхождения еще на 300 метров вверх, к Зубцам. Не ленивая часть группы, согласившаяся на восхождение, в том числе и Мун с ВП, бодро шагали через татарский караван-сарай. По пути ВП едва успел увернуться от вышедшего из-за поворота верблюда, меж горбов которого гордо восседал важного вида и немаленького размера восточный мужчина в капитанской фуражке, а экскурсоводша чуть не столкнулась с пони, верхом на которой ехала дама размером едва ли не больше, чем сама несчастная пони. Наездница пони, своими габаритами придавившая бедное животное к земле, о чем-то мило беседовала с капитаном верблюда, перекрикивая зычным голосом весь шум татарского городка. Капитан же отвечал коротко, не теряя своей недосягаемой важности, а чаще и просто вальяжно кивал.

Однако, все целыми и невредимыми добрались до необычного сооружения. Вообще говоря, на горе Ай-Петри, да и во всем Крыму автор непрерывно вспоминал Ильфа и Петрова, и сбор денег на ремонт Провала, потому что такие провалы имелись повсюду, и так же исправно возле них собирали финансы. Не исключением оказалось и это сооружение. Горная тропинка, чьими-то заботливыми руками вымощенная камнем и огороженная символическими веревочками по краям, вела к зеленой будке, если бы не окошко с надписью \"Касса\", весьма бы походившей на туалет. Из окошка высовывалась рука и, естественно, собирала по 5 местных тугриков на благие нужды реставрации Зубцов и ремонта пропасти. Автор полагает, что вполне можно было бы обойти татарский городок и пройти к Зубцам нормальной дорогой, где нет веревочек и зеленых будок, и тугрики не собирают, но, пребывая в настроении благостном, легко расстался с и так, в общем-то, непонятной ему наличностью.

ВП включил фотоаппарат и так больше его и не выключал, непрерывно фотографируя местность, которая смотревшим фильм \"Властелин Колец\" непременно напомнила бы Роханскую Падь: такие же невысокие склоны, миниатюрные сосенки, короткая, едва поднимавшаяся над землей трава, тут и там среди которой торчали белые камни - известняк. Тропа, превратившаяся в неровные каменные ступени, вела с открытого места к зеленой лиственной роще, неизвестно как очутившейся на этой высоте. ВП, как кузнечик, скакал вверх-вниз по камням в поисках лучшего ракурса для снимка, в то же время стараясь не отставать от экскурсоводши, не сталкиваться с уже спускающимися с Зубцов, и еще умудрялся сыпать шутками на Мун, которая едва за ним поспевала. Вот группа подошла ко входу в рощу, и экскурсоводша объявила короткий привал.

-Сейчас мы входим в буково-грабовую рощу, - комментировала она, когда привал окончился, и густая тень деревьев поглотила наших персонажей. Экскурсоводша не поленилась объяснить, где здесь буки, а где грабы, и что растут они обычно вместе.

Дорога вверх, надо сказать, вовсе не улучшилась: тропа пропала, и идти пришлось по сплошным камням, образовавшим крутые, по колено высотой, ступени и неровные настолько, насколько можно это слово применить к естественным ступеням. Природа, тысячелетиями образовывавшая этот склон, явно никак не принимала во внимание теперешний наплыв туристов… Тем не менее ВП без устали скакал по этим ступеням, одновременно умудряясь фотографировать рощу, снова напомнившую ему \"Властелина Колец\", на сей раз лес, где урки убили Баралгина, глядеть под ноги, не терять из виду группу и не бросать на произвол горного подъема Мун. Воистину, тут причиной коньячок, который даровал ему эту короткую по времени, но мощную по эффекту сверхсилу…

Заметим, что день этот, во всей его красе, явно сложился не в пользу Мурлин Мурло: все мужчины в группе были уже при дамах, и все ее усилия и жертвы - шутка ли, поехать в горы в столь символическом одеянии, рискуя простудиться, пропадали даром… Но с настойчивостью, граничащей с безысходностью, Мурлин Мурло выбралась впереди всей группы, и, благодаря крутизне подъема, окружающий пейзаж был дополнен также полным обозрением некоторых других видов, открывавшихся из-под воздушной белой ткани при каждом ее шаге… Автор не заметил, употребляла ли Мурлин Мурло коньячок, как это сделал ВП, но сверхсила у нее точно наблюдалась: уж на что ВП скакал по камням, аки горный барс, но Мурлин Мурло его обошла, вырвалась вперед, и, более того, так и норовила попасть некоторыми частями тела в очередной кадр к ВП. Как тот ни метался, ни менял направление движения, она неизбежно оказывалась филейными частями перед его объективом. \"Вот ведь наваждение-то!\" - ВП встряхнул головой, вовсе выключил фотоаппарат и спустился к отставшей было Мун.


Экскурсоводша объявила новый привал, на этот раз около совершенно безумным образом скрюченного и вздутого дерева. Это чудо природы напомнило автору процесс стирки белья, собственно, отжим: будто бы это дерево некая загадочная сила скрутила, отжала, да так и оставила насовсем…

-Эк тебя раскорячило-то! - воскликнул ВП, наводя фотоаппарат на скрюченный ствол.

А камни, сделавшие подъем столь сложным, разрослись до размера небольших скал, и местами приходилось едва ли не на четвереньках карабкаться.

-К Зубцам наверное вовсе по веревкам полезем, - произнесла Мун, взяв очередную высоту. Даже ВП с коньячной сверхсилой стал немного уставать. К счастью, выход из буково-грабовой рощи, кишевшей препятствиями, уже маячил вверху ярким пятном солнечного света. И наши персонажи, увидев его, удвоили усилия и вскоре очутились на поляне, поросшей вереском, от которой поднимался склон уже без уступов метровой высоты. Хотя подниматься тоже пришлось, но под ногами была пологая земля или мелкая щебенка, что было несравненно легче!.. Воодушевленные увиденным, Мун с ВП с новой силой направились вверх…

И было от чего воодушевиться: подъем, казалось, вел в самые небеса - люди наверху казались крошечными точками; зеленый трап, сброшенный небожителями людям, был освещен ярко-золотым солнцем, воздух был свеж и вкусен, ветер бодрил, а лазурь неба, что открывалась в далеком конце подъема, звала, как птицу чувство полета…

Однако, и тут Мурлин Мурло не сдавала позиции: ВП уже отчаялся отделаться от развевающейся перед ним белой юбочки и методично отворачивался, фотографируя подъем и долину глубоко внизу.

Там, где подъем, похожий на палубу авианосца, обрывался сбоку, была сделана символическая оградка из металлических прутьев. ВП решил не проверять, насколько она прочная, а просто держался на некоторой дистанции от нее и открывающейся внизу пропасти, на далеком дне которой росли похожие на мох сосновые леса… Рядом же с оградой возвышались непонятные деревца, сплошь увязанные белыми и красными ленточками, что трепетали на ветру… К чему бы это, автору непонятно, впрочем, автор предполагает, что это сродни бросанию монеток в фонтаны и водоемы, которых тут не было…


Видя, что кажущийся бесконечным подъем - палуба авианосца все-таки обретает конец, обозначенный далекой пока эфемерной белой оградкой, ВП удвоил усилия, и, подобно птице, взмыл на верхотуру, оставив далеко позади не только Мун, но и отчаянную Мурлин Мурло. Встав на вершине этой исполинской пологой горки, ВП в одну сторону мог обозревать подъем, им пройденный, кажущиеся муравьями люди, ползущие по нему вверх и вниз, и далеко среди Роханской Пади россыпь домиков и машин татарского городка вокруг странного желтого шатра, а в другую - бескрайнюю синеву моря и небес, внизу отвесной стены - пропасть, на дне которой пестрели микроскопические от высоты домики Большой Ялты. А по бокам же от ВП расходились контуры обрыва, где плато Ай-Петри, будто отломанное, переходило высокой отвесной стеной в долину…

От такой величественной картины у ВП закружилась голова, и без того хмельная от дегустации вин и свежего горного ветра, выдувшего всю дурноту мисхорской жары… Чувство полета над бездной, полета над собственной жизнью всецело захватило ВП, и тот, пробормотав что-то вроде \"Ну екарный бабай…\", так и завис над невиданным пейзажем.

Вывела его из ступора подоспевшая Мун, которая, не успев толком отдышаться после резвого подъема, зависла сама еще похуже, чем ВП. Однако ВП вышел из транса, схватил верный фотоаппарат и принялся неустанно фотографировать во все стороны под мерный рассказ только что поднявшейся экскурсоводши.

-Мы с вами находимся на высоте 1234 метра над уровнем моря! Вот смотрите, видите на побережье гору, которая похожа на кошку? - говорила она, указывая в зелено-синюю бездну. - Рядом с ней еще другая гора, которая похожа на мышку, на которую эта кошка приготовилась прыгать!

ВП и Мун разглядели не без труда эти наверняка не маленькие горы, сокращенные расстоянием и высотой Ай-Петри до размеров спичечного коробка. Даже вполне внушительная гора Аю-Даг в другом конце панорамы смотрелась этаким детским куличиком, оставленным ребенком-титаном, что спустился поиграть к морю из своих горных чертогов. И чертоги инопланетных титанов попали в поле зрение ВП - какие-то непонятные белые яйца на возвышении в глубине плато…

Мун, повторяя что-то неразборчивое из-за свиста ветра, принялась усаживаться в позу лотоса прямо на краю обрыва, повернувшись лицом к бездне. Впрочем, посидев так немного, с возгласом \"Меня прет от этого всего!!!\" она двинулась к испугу ВП за заграждение, к счастью, не в пропасть, а туда, где просто были очень неровные камни, но еще метров 20 площадки… В центре этой площадки красовалось сооружение, похожее на недостроенный вигвам. Будто бы неведомые чукчи забрались на самый верх специально для того, чтобы воткнуть в известняк 3 опоры для своего жилища, обмотать их разноцветной тканью, а потом напустили на эту поделку орду котов, разодравших ткань в жалкие лохмотья. За площадкой с брошенным вигвамом в пропасти перстом, указующим в небеса, возвышалась скала, чья неприступная вершина была увенчана красным флагом и крестом. Флаг трепетал и реял на ветру, алой бабочкой зависнув над беспредельностью…

ВП же не унимался, то нависая с фотоаппаратом над самой пропастью, то наоборот, пытаясь заснять побольше скал. Только благодаря вовремя опомнившейся Мун наша парочка не отстала от группы, замыкавшая которую экскурсоводша уже превратилась в светлое пятнышко вдалеке.

-Ну что, устроим скоростной спуск?- воскликнул ВП, уходя с осыпи на низкую траву и вересковые побеги.

-Нет уж, это без меня, - ответила Мун, осторожно спускаясь и стараясь все же нагнать экскурсоводшу.

-ЭЭЭЭХ!!! - крикнул ВП и неровными скачками, виляя влево и вправо, видимо, изображая так горнолыжника, помчался вниз по склону. Мун только и оставалось, что многозначительно посмотреть вслед, вот мол, что красота с народом делает!..


Около входа в буково-грабовую рощу наша парочка догнала-таки экскурсоводшу. Та повела группу по совсем уж ноголомному маршруту: поверхность камней была едва ли не вертикальной, или же по форме напоминала псевдомедицинское изделие эпохи упадка позднего социализма - иппликатор Кузнецова; а высотой эти камни были по меньшей мере метр.

Наверняка наш пытливый читатель поинтересуется, что же это за хитроумный девайс такой - иппликатор Кузнецова? Сия штуковина представляла собой кусочек материи, к которому пришивались в некотором полупроизвольном порядке этакие гипертрофированные канцелярские кнопки, только из пластмассы, на которые, ни за что не догадаетесь - надо было садиться! Или же подвязывать ЭТО к радикулитной спине. Гипертрофированность этих кнопок заключалась не только в десятикратном размере по сравнению, собственно, с прототипом, но и в наличии не одного, а нескольких десятков жал, расположенных на круглой кнопке-переростке по концентрическим кругам. Как-то однажды в пору самокопательства и самобичевания автор решил испытать на себе это чудо нетрадиционной медицины, и по результатам испытаний может утверждать, что не знает, как там насчет лечения радикулита, а вот всякие лишние мысли как рукой снимает!..

Собственно говоря, автор позволил себе это лирическое отступление, чтобы у читателя сложилось более ясное впечатление о тяготах спуска. Даже неугомонный ВП спрятал фотоаппарат и постоянно смотрел под ноги. А Мурлин Мурло на такой пересеченной местности и вовсе куда-то сгинула… Автор берется предположить, что она пошла спускаться на тот маршрут, где все в основном поднимаются, с тем, чтобы напрочь ослеплять головокружительными видами мужчин, поднимающихся на Зубцы Ай-Петри, и быть может, чем Билл Гейтс не шутит, ловко свалиться в какие-нибудь сильные мужские объятья.

Вот и окончился трудный спуск, группа, ведомая экскурсоводшей, выбралась обратно к тропинке, огороженной веревочками. По ней усталые туристы вышли к странному желтому шатру-пирамиде.

-Здесь хотели сделать каток, - пояснила экскурсоводша. -Но на таком карстовом известняке ничего не вышло, весь лед куда-то утек. Потом захотели сделать дискотеку, но никто не пожелал подниматься на километр вверх, чтобы потанцевать. Так пока и стоит без дела!..

Разномастные стены татарского кафе-городка окружили наших персонажей, одурманили запахом свежеприготовленного шашлыка, закружили людским мельтешением и оглушили массой голосов, звоном посуды, ржанием лошадей и треском пламени… Вовсе потерявшие ориентиры, наши персонажи вышли, ведомые экскурсоводшей, к кафе, где заказывали еду и дегустировали напитки. Проголодавшиеся и набродившиеся, они с нетерпением вошли внутрь, где уже металась мотыльком Фатима и несколько татарских юношей.


Происходившее в кафе автор не может назвать иначе, как праздником живота: шашлыки и плов оказались весьма вкусными и питательными, тем более что наши персонажи нагуляли неслабый аппетит, попрыгав вверх-вниз по ай-петринским камням. Когда же дело подходило к десерту под странным названием Чак-Чак, который заказала Мун и настойчиво убеждала ВП, что это очень вкусно и оторваться невозможно, ВП прямо-таки объелся, и с некоторым внутренним ужасом ожидал, когда же принесут этот самый десерт: тарелку, на которой яростно машет ударной ногой Чак Норрис. Однако, десерт оказался вполне мирным: вопреки ожиданиям ВП, по тарелке вовсе не скакала миниатюрная копия самого мощного оружия на Земле, а лежало нечто, напоминающее выросший до небывалых размеров гриб-строчок.

-Мы когда на Урал ехали, я в Казани взяла чак-чак, попробовала и за 5 минут весь съела! - приговаривала Мун, протягивая руку к тарелке с исполинским строчком.

ВП осторожно отломил кусочек этого огромного сморщенного, попробовал, все же опасаясь немедленно получить в лоб с ноги, но вместо этого убедился, что сие лакомство действительно очень вкусное. Сладкое и легкое, оно таяло на тарелке и перемещалось в животы к нашим персонажам. Воистину незаметно исчез десерт, и наши персонажи, расплатившись с Фатимой, принялись собираться в обратный путь. ВП уложил в рюкзак приобретенную бутылку вина \"Черный Полковник\". Он решил все же не связываться с сомнительными \"Фокусами Красной Горки\" и \"Причиной гибели Президента\", а приобрести самое сладкое из всех продегустированных вин.

К великой радости ВП, возле кафе он вместе с Мун увидал микроавтобус, на котором они доехали до Мисхора. Неужели!!! Неужели обратно не придется ехать по этой гадкой битком набитой людьми канатной дороге?.. Есть же абсолютное счастье в этой жизни!..

Для автора остается большой загадкой, как автобусу удалось выбраться из черной дыры в Мисхоре, пожиравшей транспорт и не отпускавшей обратно, и, более того, как автобус попал на Ай-Петри, если, как сложилось впечатление у автора, единственная дорога наверх- злосчастная канатная. Впрочем, увидав воистину волшебные пейзажи с Зубцов Ай-Петри, автор готов поверить и в выросшие у автобуса крылья, что вознесли транспортное средство на эту недоступную высоту.

Солнце неторопливо садилось, бросая длинные тени на татарский городок, по которому все так же неистово носились толпы людей, бродили вьючные животные с седоками и без, и довольно холодный ветерок норовил забраться под летнюю одежду… Группа постепенно собиралась у автобуса, неохотно покидая кафе. Вот и Мурлин Мурло появилась откуда-то, и, судя по ее унылому виду, день для нее явно не сложился: ни одного свободного мужчины не попало в ее с таким самопожертвованием расставленные сети в виде прозрачной блузки и короткой юбки… Посему придется, не иначе, ей возвращаться на Грешную Аллею несолоно хлебавши, и, слившись там со сплошным ожившим журналом \"Плейбой\", продолжать поиски добычи, стараясь при этом как-то выделиться из непрерывно текущего по Аллее конвейера женских прелестей…


Наступил назначенный час, группа в полном составе собралась у автобуса, откуда-то примчался опаздывающий водитель, все уселись по местам, и автобус, покачиваясь, тронулся вглубь плато по неровной грунтовке. ВП все ожидал запуска реактивных двигателей ну или хотя бы раскрытия парашютного купола, под которым микроавтобус бы спланировал в долину, в Большую Ялту. Однако, чудесного преображения автотранспорта так и не состоялось, а автобус вырулил на шоссе, рядом с которым над самой пропастью нависал городишко, состоявший не то из сарайчиков, не то из больших ветхих гаражей.

-Здесь можно переночевать, если вы застрянете на Ай-Петри, - пробудившись от дремы после сытной еды, произнесла экскурсоводша.

-Мдя, неудивительно тут застрять, если на канатной дороге такое смертоубийство, ни приехать, ни уехать, - прошептал ВП Мун.

-Ага, романтичная ночевка в утлом сарае над километровом обрывом - это то, что надо, - ответила Мун.

-Сейчас мы поедем по старой дороге, ведущей из Ялты на Ай-Петри, - поведала эксурсоводша. - Тут очень крутой серпантин, и водители шутят, что на поворотах видят перед собой зад собственной машины.

Первый же виток серпантина позволил на все 132 процента убедиться в правоте экскурсоводши. Автобус взревел, как взбешенный медведь, и лихо развернулся чуть ли не на 360 градусов, не съезжая с места. Плотный ужин в желудке ВП как-то пугающе шевельнулся, а автобус, дрогнув, будто провалился в яму и поехал, гудя и рыча, вниз по ее стенке. ВП и Мун чуть не ударились при этом головой о перегородку перед их сиденьями.

-Эту дорогу построили в XIX веке, - как ни в чем не бывало, продолжала речь экскурсоводша. -Вперед себя строители пустили ослика, и там, где он прошел вниз, и стоили!

-Да уж, только полный осел такие ненормальные дороги и может спроектировать! - резюмировал ВП, отгоняя дурноту от рывков, скачков и разворотов автобуса.

-Сейчас мы сделаем остановку у Серебряной Беседки, - вещала экскурсоводша. -Ее возвели тоже в XIX веке, специально как место отдыха путешественников. Там вы сможете перевести дух и сфотографироваться.

-Вот это хорошо, - добавила Мун.

Петлявший по дороге над обрывом среди сосен и дубов автобус поумерил рык и выехал на ровную площадку среди исполинских сосен. Публика, качаясь и спотыкаясь, высыпала из автобуса на свежий воздух, хватая его ртом, словно рыбы, выброшенные волной на берег… С площадки тропа вела чуть вверх куда-то к обрыву в пропасть, густо заросшую лесами. По этой тропе экскурсоводша и повела группу.

Однако, несмотря на качку и беспрестанные повороты автобуса, Мурлин Мурло вновь выскочила вперед всей группы, собираясь, не иначе, продолжать охоту на мужчин до последнего. Только было ВП собрался сфотографировать тропу среди сосен, древесные корни и длинные вечерние тени, как среди этого пейзажа опять возникла Мурлин Мурло, вид снизу.

-Да что за наваждение!.. - подумал ВП, останавливаясь, будто вкопанный и дожидаясь Мун, что замешкалась возле автобуса.

Вместе с Мун ВП побрел по тропе, что вела, как выяснилось, к полуразрушенной беседке, будто повисшей над пропастью. ВП рванул вперед, обогнал всю группу и даже Мурлин Мурло, чтобы заснять Серебряную Беседку безлюдной.

-Когда Беседку построили, она была целой, но вскоре у нее рухнула крыша, - поведала экскурсоводша. -Но решили так и оставить, так она даже красивее смотрится.

Наверное, когда-то Беседка и была серебряной, автор этого не отрицает, но на сегодняшний день Беседка пребывала бело-серо-обшарпанной. Хорошо хоть железный каркас не вылезал наружу!.. Но вид из Серебряной Беседки оставлял далеко вне внимания все ее недостатки: зеленое море долины внизу плавно в дымке переходило в синеву моря Черного, и последние лучи солнца, ушедшего из долины, еще золотили вершины окрестных гор… Казалось, один только шаг, и ты взлетишь в эти вечерние небеса, став одной из небесных звезд, что не спеша начнут проявлять свое осязаемое великолепие несколько часов спустя…

Мун и ВП впали в немой восторг, перестав замечать даже мельтешившую перед объективом фотоаппарата Мурлин Мурло. ВП фотографировал пейзажи, Мун ушла в медитацию, прервав ее лишь ради просьбы заснять себя на фоне этого великолепия… И чуть позже с великой неохотой все побрели, подгоняемые экскурсоводшей, обратно на автобус, чтобы продолжить спуск с Ай-Петри.

Снова автобус с ревом рассерженного дракона пополз вниз по безумно закрученному серпантину, который, как выяснилось ранее, спроектировал крымский ослик. Мимо проплывали сосны и какие-то лиственные деревья, начинало смеркаться.

-Скоро нам предстоит последняя остановка, около водопада Учан-Су, - слегка утомленным голосом вещала экскурсоводша. -Этот водопад в мире на 11 месте по высоте! А самый высокий в мире водопад - это Виктория в Африке.

-Интересно-интересно, - молвил ВП, переводя дух после очередного лихого пируэта автобуса над пропастью.

-До землетрясения 29го года этот водопад был еще выше, - продолжала экскурсоводша, - а во время землетрясения обвалился верхний каскад. Но водопад все равно остался очень красивым. Правда, он бывает полноводным зимой и осенью, тогда к нему невозможно приблизиться, такие летят брызги. Вот тут одни туристы попробовали, зонтиками прикрывшись, так их промочило насквозь вместе с зонтами!.. А летом, увы, водопад сильно мелеет.

-Ну все равно интересно, сходим поглядим? - спросил ВП у Мун, которая от виляния автобуса слегка побледнела и будто бы ушла в себя.

-Угу, - только и ответила она.

Автобус снова лихо развернулся и притормозил возле какого-то деревянного трехэтажного не то терема, не то пагоды.

-А где же водопад? - удивился ВП, вылезая на свежий воздух.

-А вот, видите, где касса? Там и тропа к водопаду, - ответила экскурсоводша.

-Я еще один подъем, как на Зубцы, не выдержу, - решительно заявила Мун, немного отдышавшись.

-Ну пойдем хотя бы глянем, какая дорога, - ответил ВП. - А если куда-то лезть надо, то я тебя за собой не потащу, один вскарабкаюсь.

-Ну тогда ладно, - нехотя согласилась Мун, на всякий случай оглядываясь вокруг- не маячит ли поблизости Мурлин Мурло.

Тропу к водопаду перегораживали сонмы лотков со всяким сувенирным барахлом, над которым, будто шляпки непонятных грибов, маячили конические китайские шляпы. Однако ни одного китайца наши персонажи, вопреки китайскому названию водопада, не встретили. В скромном окошке кассы едва помещалась широченная раскормленная ряха вполне русско-украинского мужичка, который, увидев приближение туристов, произнес:

-Мы через 15 минут закрываемся! И в водопаде почти воды нет! Но если все равно хотите пройти, то 5 гривен за вход!

Автора в очередной раз посетила мысль о ремонте провала или, там, скажем, закрытии моря на обеденный перерыв. Мун и ВП убедились, что тропа за будкой кассы вполне ходибельна, проложена и выровнена настолько основательно, что без труда может проехать даже грузовик, и решились прогуляться до водопада.

-Аа, неважно, все равно пройтись хочется, - молвил ВП, протягивая ряхе в окошке тугрики. Необъятная физиономия не без кряхтения слегка отодвинулась в сторону, и вытянувшаяся наружу бревноподобная рука забрала тугрики. Автору доводилось слышать легенды о горных великанах, что в грозу мечут с гор огромные валуны, и некое подозрение, что в будке сидит если не сам легендарный исполин, то его потомок, посетило автора.


Наша парочка побрела по тропе к водопаду. Пейзаж впечатлял: слева почти отвесной стеной вверх уходили скалы, на которых местами возвышались корабельные сосны, и лиственный подлесок оттенял чуть красные камни. А вниз более полого уходил склон, теряясь в густо-зеленой дымке буковой листвы. Декоративные бортики дорожки, выложенные местными камнями, автор подозревает, что не без участия горных исполинов, не позволяли сойти с тропы. Тропа причудливо виляла, и водопад Учан-Су прятался от взоров за множеством поворотов. Наконец, скалы слева буквально нависли над головой, снова крутой поворот, и ВП в очередной раз за этот день застыл, как вкопанный, от восхищения. Перед глазами наших персонажей распахнулись широкой и высокой ареной каменные стены, на кручах которых кое-где ютились как крохотные деревца, так и исполинские сосны. Это было похоже, пожалуй, на эльфийский замок в Героях Меча и Магии-3, и ВП поневоле напрягал зрение, пытаясь разглядеть летающих в небе возле горных вершин драконов.

Ну а водопад же, открывшийся после очередного поворота, впечатление произвел крайне противоположное. Почему-то у автора сразу же возникла в голове фраза \"верхние соседи залили\". По замшелой и склизкой каменной стене едва сочилась пара тоненьких ручейков, окончательно же портила картину какая-то белая будка примерно на половине высоты всей каменной стены. К этой будке снизу тянулась труба, опять же вызвавшая у автора сантехнические ассоциации, и напомнившая ему канализационную трубу у него в санузле. Автор предполагает, что водопад давным-давно пересох, а в белой будке стоят насосы, что качают по трубе воду, вероятно, аж из Ялты. Но поскольку Ялта далеко внизу, то мало что доходит до водопада, а что доходит, то и сочится жидкими струйками сверху.

Словно стараясь скрасить неприятное впечатление, производимое будкой, совершенно не к месту возникшей среди природной красоты, на крыше будки распахнул крылья, будто готовясь взлететь, бронзовый орел. Тропа упиралась в каменный тупик, на вершине которого, к тому же, был установлен металлический решетчатый забор, не дававший туристам подойти к водопаду.

Поэтому наша парочка, наспех засняв остатки водопада Учан-Су, направилась обратно к автобусу. Вверх по горной стене уходила полуразрушенная деревянная лестница, по которой, как заметила Мун, упорно карабкались к ведомым лишь им вершинам какие-то люди из группы, в которой были наши персонажи.

-Вон розовая кофточка лезет, брр, хоть бы там и остались, - неприязненно произнесла Мун.

-За что ж ты их так? - удивился ВП. -Вроде и Мурлин Мурло с ними нет.

-Да ну их, самые маздайные личности прямо! - сказала Мун.

Сфотографировавшись возле нависающих над тропой скал, Мун и ВП поторопились к выходу и к автобусу. А то вдруг запрут их на ночь в окрестностях Учан-Су, выбирайся потом всякими ослиными тропками!.. Ослиное шоссе хоть и далеко не прямое, но все же заметно лучше ослиных тропок.


-Теперь мы едем в Алушту! - с нотками облегчения вымолвила экскурсоводша, когда все расселись по местам, и автобус тронулся. -Еще несколько витков, и серпантин кончится.

-Вы видите, что полоса сосновых лесов кончилась, - вещала она. -Начинаются дубовые леса. У нас растут три вида дубов - дуб ползучий, дуб черешчатый и дуб Томпсона.

Автобус углубился в совершенно темные лесные дебри, все так же лихо накручивая повороты и едва не врезаясь при этом в дубовые стволы. У автора сложилось впечатление, что автобус петляет между деревьев, и еще вот-вот, и автору представится неповторимая возможность испытать прочность какого-нибудь местного дуба Томпсона на своей собственной голове. Наконец, заложив совершенно умопомрачительный вираж, автобус, как пробка из бутылки шампанского, выскочил на прямое шоссе среди домиков и кипарисов.

-Вот и кончился серпантин, сейчас будет более-менее ровная дорога, - радостно воскликнула экскурсоводша. Беспрестанное мотание автобуса из стороны в сторону успело даже ее утомить.

Будто почувствовав, что безумное кривое шоссе кончилось, автобус уже не ревел с надрывом мотором, а мерно загудел и помчался, оставляя позади Ялту, Массандру, загадочную Красную Горку с ее бутилированными Фокусами, и в вечерних сумерках, местами перечеркнутых непонятными рекламами вина \"РасТамянка\", на которых виноградная гроздь витала среди облачков дыма и характерных листиков, мчался к Алуште… И даже неугомонная экскурсоводша умолкла.


Наши персонажи прибыли обратно в Алушту затемно, лишь горизонт еще подсвечивался остатками красок заката. Крупные многочисленные звезды высыпались на тарелку неба, перевернутую над головой, воздух отдавал прохладой и запахом хвои… На Грешной же Аллее, куда автобус высадил нашу парочку, отправляясь развозить экскурсантов в другие районы города, жизнь отнюдь не затихала. Более того, очухавшаяся от дневной жары публика только-только выходила на гуляние, и Грешная Аллея бурлила и кипела, будто полноводная горная река. Изо всех переулков и пресловутого привокзального подземного перехода ручьями вытекали сонмы девушек в полупрозрачных платьях, демонстрировавших отсутствие нижнего белья и всяческих комплексов.

ВП встряхнул головой, будто отгоняя какое-то наваждение, а Мун, поглядев на все это броуновское движение, произнесла: \"У нас нет майонеза, надо бы где-нибудь его купить!\". И, схватив за руку остолбеневшего ВП, потянула его в самую гущу неспешно шагающих условно одетых девушек и каких-то мужчинок с глазами, горящими от подобных картин ярче уличных фонарей.

ВП не успел ничего понять, как оказался вдруг в продуктовом магазинчике системы \"ларек-переросток\". В тесном коридорчике между стеной и прилавком не смогли бы разойтись два человека, и автор опасался делать какие-нибудь резкие движения, потому что легко мог бы зацепить и обрушить на себя гору коробок или же повалить какой-нибудь холодильник с напитками. Произнеся что-то вроде \"Ы?\", ВП стал озираться и искать на прилавках, сам не понимая, что. Видя, что ВП явно не в себе, или же, наоборот, в себе чересчур, Мун взяла инициативу в свои руки, и принялась в первую очередь искать куда-то пропавшего продавца. Когда продавец, а, точнее, продавщица появилась откуда-то предположительно из холодильника с пивом, Мун выяснила у нее, что майонеза тут нет.

Снова схватив в охапку только начавшего было осмысленно смотреть вокруг ВП, Мун переместилась на улицу, и, проплыв в потоке публики до следующего магазина, уцепилась свободной рукой за дверную ручку, иначе поток унес бы нашу парочку мимо. К счастью, в этом магазине, внутри мало чем отличавшемся от первого, майонез оказался, и, отоварившись, Мун лихо повела ВП прямо через проезжую часть Грешной Аллеи. Только неслыханная вежливость местных водителей, которые останавливались, пропуская пешеходов, и позволила нашей парочке в целости и сохранности перейти Грешную Аллею. И, спустя несколько минут, наши персонажи уже поднимались на гору к дому, идя наощупь по абсолютно темным тропам в густых зарослях туй, кипарисов и слив.

-Ой, а что это было-то? - вдруг произнес ВП.

-С добрым утром! - улыбаясь, ответила Мун.

Когда, наконец, горка была взята, Мун без сил уселась за столик над обрывом, на дне которого проходило Ялтинское шоссе. ВП глянул на панораму - огни Алушты, а над ними черным силуэтом гора Чатыр-Даг, в которую упирается светлая полоса неба, и тут же принялся фотографировать эту красоту, сетуя, что штатив дома оставил. Кое-как уперев фотоаппарат в стол, он заснял-таки более-менее четко величественную вечернюю картину. Наша парочка перевела дух и продолжила восхождение - на этот раз уже по лесенке в квартиру, где они жили.

-Я от этого Ай-Петри устала, как собака! - резюмировала Мун прошедший день, блаженно вытягиваясь на кровати.

-Но все равно спасибо, что ты меня туда вытащил, - добавила Мун, глядя на ВП.